Продолжение, начало в 1-ой части. http://belovodskoe-muh.ucoz.ru/publ/po_imeni_goroda_kricheva_385_aja_krichevskaja_divizija_chast_1_aja/1-1-0-267
       49-ая дивизия наступала в северо-западном направлении, имея цель обойти Рославль с юга и выйти на Варшавское шоссе в тыл рославльской группировки противника в район Астапковичи. С учётом наступления 49-ой армии севернее Рославля сложилась реальная возможность окружения рославльской группировки противника. И уже 23-го сентября немцы стали отходить. 24-го сентября начался штурм Рославля, и к вечеру части 326-ой дивизии ворвались в город, завязались уличные бои. К 7-и часам 25-го сентября Рославль был полностью освобождён. За освобождение Рославля 49-ая и 326-ая дивизии 10-ой армии получили почётные наименования «Рославльских».
      Прорвав оборону противника у Рославля, 10-ая армия подошла к Белоруссии. Об этом периоде боевого пути 385-ой дивизии белорусский журналист В. Михайлов писал: «Найдите на карте России, её Калужской области небольшой городок Киров. Его наши войска отбили у гитлеровцев ещё зимой 1942-го. Но дальше дело застопорилось. Уж больно здесь местность не подходящая для наступления. Много рек и речушек с широкими болотистыми поймами. Причём, западный берег у всех этих рек крут и обрывист, а потому идеально подходит для обороны. Дорог с твёрдым покрытием мало, а грунтовые – после дождей и в распутицу становятся непроезжими.
      «На вражьей стороне дорожная сеть более развитая, позволяющая не только обеспечивать перевозки войск и грузов из тыла, но и манёвр вдоль фронта. У врага к тому же и гряда Среднерусской возвышенности, естественный, природой созданный вал. А другого у Гитлера и не было, он его просто не успел создать, всё тянул, считал: если его генералы будут знать, что у них за спиной есть надёжная крепость, они с войсками непременно покинут передний край и побегут под её защиту. Поэтому и подписал приказ о строительстве «Восточного вала» только в августе 1943-го, когда началось наше наступление.
       «Словом, немцы прочно закрепились на этих рубежах. Они всё время укрепляли и совершенствовали свою линию обороны, нашпиговали её минными полями, проволочными и противотанковыми заграждениями. Здесь, к западу и северу от Кирова, и держала полтора с лишним года фронт 10-ая армия. … Командовал армией Василий Степанович Попов. … В обороне под Кировым армия Попова не сидела, сложа руки. Она постоянно училась воевать. В армейской газете в каждом номере была рубрика: «Воюя, учись воевать». Здесь публиковались советы бывалых воинов, как надо действовать в наступлении в лесу, как преодолевать реки и болота.
       «В августе 1943 Сталин выехал в действующую армию. 3-го августа в районе Юхнова состоялась его встреча с командующим западным фронтом генерал-полковником В. Д. Соколовским. Утром 5-го августа Сталин был в селе Хорошево под Ржевом на КП командующего Калининским фронтом генерала А. И Ерёменко. Обсуждался план Смоленской наступательной операции, конечной целью которой был выход к границам Белоруссии. Было решено начать её 7-го августа. В это время и Западный, и Калининский, и Брянский, да и другие фронты были ослаблены. Курская битва не только силы немцев подорвала, она и нам обошлась дорогой ценой. К тому же, главный удар в той летней кампании наносился на юге. Туда шли основные резервы, которыми располагала Ставка. Поэтому, когда командующий западным фронтом попытался пожаловаться, что его фронт не получил достаточного количества резервов и боевой техники, Верховный отрезал: «Всё, что сможем, дадим, а не сможем – обходитесь тем, что имеете».
       «Конечно, за оставшиеся до начала операции нескольких дней не могло коренным образом улучшиться материальное снабжение. Ощущался острый недостаток буквально всего. Мало было боеприпасов, особенно артиллерийских, отчего при преимуществе в количестве артиллерии не могли создать преимущества в огне. Мало было танков. Но особенно плохо обстояло дело с бензином для автомобилей. К началу операции его имелось на одну с небольшим заправку, а к 20-му августа на фронтовых складах находилось всего 229 тонн бензина – в среднем по 7 – 8 литров на автомашину. А тут ещё зарядили дожди, грунтовые дороги стали непроезжими. Солдатам приходилось всё таскать на себе.
       «И, тем не менее, в назначенный срок наступление началось. В Генштабе считали, что даже если оно будет неудачным, всё равно отвлечёт большие силы немцев, не даст им перебросить их на юг, на Украину. Но если весь Западный фронт ощущал нехватку материальных ресурсов, то уж 10-ая армия, находившаяся на второстепенном направлении, вообще сидела на голодном пайке, не получая ни пополнения, ни снарядов. А наступать надо. Таков приказ. Правда, по замыслу командующего фронтом, эта армия должна была двинуться вперёд на четыре дня позже главной группировки, которая наносила удар по Спас-Деменску. Генерал В. С. Попов видел в этом определённую надежду смять оборону врага на своём участке, надо только обрушиться на него внезапно.
       «И вот час настал, войска 10-ой пошли в атаку. Уже в течение первого дня им удалось прорвать главную полосу обороны противника на фронте протяжённостью 8 километров и продвинуться в глубину на 6 километров. Это был серьёзный успех. Тем более что главная группировка топталась на месте и несла большие потери. На следующий день прорыв удалось расширить и углубить. Командира дивизии поздравил командующий фронтом. … Тем временем главная группировка, при активной поддержке 10-ой армии смогла, наконец, создать угрозу окружения немцев в районе Спас-Деменска. Город был освобождён.
      «После этого Ставка распорядилась временно приостановить активные действия, а Военный совет Западного фронта, изучив обстановку, решил изменить направление главного удара, и наносить его не на Рославль, как это было задумано, а на Ельню и далее на Смоленск. На кратчайшем для выхода в Белоруссию, Рославльском направлении оставались действовать две армии – 10-ая командарма В. С. Попова и 49-ая под командованием генерал-лейтенанта И. Т. Гришина. После возобновления общего наступления они двинулись вдоль Варшавского шоссе: 49-ая с правой стороны шоссе, 10-ая – с левой. …
      «Варшавское шоссе было изрыто бомбами, испахано артиллерийскими тягачами и танками. И всё же солдатам идти по нему было легче, чем по бездорожью. Но ведь нужно было не просто идти, а вести бои, часто ожесточённые. Только у немногих солдат были кирзовые сапоги, большинство в ботинках с обмотками. На плечах – набухшие от дождя шинели. Что чувствовал, что переживал он, солдат или офицер 1943 года, когда в дождь, и в непролазную грязь шёл по бесконечным фронтовым дорогам, подталкивая буксующие машины и вытаскивая намертво застрявшие пушки; когда закуривал последнюю щепотку махорки, смешанной с крошками, или жевал случайно сохранившийся сухарь.
       «Который день нет ни харча, ни курева: то ли тылы отстали от бездорожья, то ли где-то в пути разворотило снарядом походную кухню да повозку старшины. Что испытывал он, перебегая от воронки к воронке под миномётным обстрелом, чувствуя всем телом: перелёт, недолёт, а вот сейчас накроет следующей миной? Каково ему было, преодолевая тоскливую пустоту в груди, поднимаясь навстречу пулемётному огню для последнего броска во вражескую траншею? Ведь как бы ни была хорошо организована наступление, как бы ни подавляла артиллерия огневые точки врага – всё равно последние 200 – 100 метров придётся ему идти открытой грудью под огнём. Нет, они вовсе не забывали о грозящей им смертельной опасности. Они помнили о ней – и всё-таки шли. …
       «Перед мужеством, перед мощным натиском нашей пехоты, артиллерии, танков, авиации не устояли укреплённые полосы противника. … 25-го сентября 1943-го года войска главной группировки Западного фронта штурмом взяли Смоленск. В тот же день части 10-ой армии во взаимодействии с 49-ой армией освободили Рославль. Вечером в их честь в Москве прогремел салют. … Теперь путь в Белоруссию был открыт». Войскам Западного фронта была поставлена задача: форсировать реку Сож и овладеть опорным пунктом, железнодорожным узлом, городом Кричев.
       29-го сентября войска 10-ой и 50-ой армий вышли к реке Сож и завязали бои за переправы в районе города Кричева. На подступах к городу гитлеровцы разрушили все мосты, а длительные дожди сделали труднопроходимым и без того болотистый левый берег реки. Но, не смотря на это, передовые подразделения на рыбачьих лодках и подручных средствах с хода, ночью, под проливным дождём форсировали Сож и захватили плацдармы на западном берегу. Потом на табельных средствах, доставленных сапёрами, переправились главные силы стрелковых полков и начали штурм города.
       К центру города наступала 212-ая дивизия, а в районе железнодорожного вокзала и цементного завода наступление вели 369-ая и 385-ая дивизии. Всю ночь с 29-го на 30-ое шли упорные бои. 30-го сентября 1943 года город Кричев был освобождён от немецко-фашистских захватчиков. Над посёлком работников цементного завода командир разведроты Василий Михеев водрузил красный флаг. Приказом Верховного Главнокомандующего №28 от 30.09.1943 года 212-ой стрелковой дивизии полковника Мальцева, 385-ой стрелковой дивизии полковника Супрунова и 572-му пушечно-артиллерийскому полку полковника Савина за успешное форсирование реки Сож и освобождение города Кричева было присвоено почётное наименование «Кричевских».

                Документ. КИРГИЗСТАНЦЫ В БОЯХ ЗА г, КРИЧЕВ.
На правом берегу реки – г. Кричев. Взводу сержанта Рахимова поставлена задача: перебраться на тот берег и закрепиться. Ночью бойцы незаметно для врага подошли к реке. Рядовые Темирбаев, Джангалиев и Садыков пошли в разведку. Как кошки, ползли они, то и дело залегая. На правом берегу оказались немцы. Они освещали местность ракетами и прочёсывали из пулемётов и автоматов. Разведав огневые точки врага, три храбрых воина вернулись. Сержант Рахимов принимает решение: обойти вражеский пулемёт с левого фланга и атаковать его. Бойцы бесшумно двинулись вперёд. Вода была ледяной. Но это не страшило воинов. Ничто е могло остановить бойцов, воодушевлённых стремлением скорее освободить от ненавистного врага первый город на белорусской земле.
      Внезапно черноту ночи разорвала ракета. Пулемётная очередь полоснула по реке. По команде сержанта Рахимова бойцы открыли дружный залповый огонь и с криком «ура» бросились в атаку. Завязалась горячая схватка. Подымаясь по крутому берегу, бойцы в упор стреляли в немцев. Враг отвечал тем же. Но порыв славных воинов никому не остановит! Не выдержав сильного удара, немцы бросились наутёк. Правый берег был занят нами. Подразделение тов. Найдёнова с боем овладело железнодорожным узлом и первым ворвалось в гор. Кричев. Над первым городом Белоруссии взвился красный флаг.
       Сержант Спиридонов С. Газета 385 сд, №42 от 4 октября 1943 г

На этом я заканчиваю рассказ о 385-ой дивизии, в которой воевал мой отец Ф. А. Мухлынин. Продолжу ли рассказ – покажет время и найдённые материалы о дивизии. Сейчас могу только добавить, что за взятие г. Ломжа (Польша) 1268-му и 1270-му полкам было присвоено наименование Ломженских. За прорыв хорошо укреплённой полосы обороны противника в районе Мазурских озёр (Польша) 1266-му полку было присвоено наименование Мазурского. Всего 385-ая Кричевская дивизия прошла с боями 2.300 км. и завершила свой боевой путь на Эльбе юго-западнее г. Людвигслуст, где она встретилась с войсками 82-ой парашютно-десантной дивизии США. За свои боевые заслуги, кроме уже упомянутых почётного наименования «Кричевская» и орденов Красного Знамени и Суворова, дивизия получила 12 благодарностей Верховного Главнокомандующего, нескольким её воинам присвоено звание Героя Советского Союза, многие награждены орденами и медалями.

                                                  Источники:
Александров С. В. Боевые действия на Рославльском направлении в августе – сентябре 19433 г.
Баграмян И. Х. Так шли мы к победе. М. 1988.
Белов П. А. Полевой дневник. «Военно-исторический журнал», 2005, №3.
Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. Кн. 1. Суровые испытания. Кн. 2. Перелом. М. 1998.
Герасимова С. А. Битва за Ржевско-Вяземский плацдарм. «Вопросы истории», 2000, №4 – 5.
Деев В. Петренко Р. Простреленные километры. Фрунзе. 1973.
Истомин В. П. Смоленская наступательная операция. М. 1975.
История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 – 1945 гг. Т. 2. М. 1961.
Карабанов В. Н. Подготовка боевых резервов в Киргизии. «Военно-исторический журнал», 2004, №12.
Киргизия в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. Сборник документов и материалов. Фрунзе. 1965.
Книга памяти Калужской области. 2004, т. 8; 2007, т. 14.
Коморов Н. Я. Куманев Г. А. Великая битва под Москвой. М. 2002.
Кузькин В. В. В грозные годы. Газета «Людиновский рабочий», г. Людиново Калужской обл. №№33 – 107 1988 г.
Кузькин В. В. Фланговый удар. «Людиновский рабочий» №№96, 99, 103, 106 за 1998 г.
Малянчиков С. Манёвр и удар 50-ой армии под Брянском. «Военно-исторический журнал»,1969, №10.
Михайлов В. Забыть не вправе. «Советская Белоруссия» №182 (21848) от 30.09.2003.
Мосягин М. Н. Илюшечкин А. А. Зайцева гора: хроника трагедии (февраль 1942 – март 1943). Магадан. 2008.
Операции Советских вооружённых сил в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 гг. Т. 2. М. 1958.
Пласков Г. Д. Под грохот канонады. М. 1969.
Попов М. М. Фланговый удар брянского фронта. «Военно-исторический журнал», 1959, №10.
Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М. 2002.
Русский архив. Великая Отечественная война. Т. 15. Битва за Москву. Сборник документов. М. 1997.
Северин М. Илюшечкин А. Решающий момент Ржевской битвы. М. 2009.
Сорокин М. В. Музафаров З. Х. От Фрунзе до Эльбы. Сборник воспоминаний ветеранов 385-ой Кричевской дивизии. Фрунзе. 1985.
Статюк И. Ржевско-Вяземская операция 1942 (зима – весна). М. 2007.
Фуколов А. М. Из боя в бой. Газета «Вечерний Фрунзе» №54 – 55 от 17.03 и 18.03.1978.
ЦАМО, ф. 208, о. 2511, д. 1047.
Эхо огненных лет. Письма киргизстанцев в годы Великой Отечественной войны. Фрунзе. 1975.

                                              Приложение.
                            ПОСЛЕДНИЙ БОЙ МОЕГО ОТЦА.
      Мой отец, Мухлынин Фёдр Александрович, погиб 27-го декабря 1942 года у деревни Загоричи Людиновского района Калужской области. Анатолий Сергеевич Юновидов, занимающийся исследованием боевого пути 385-ой дивизии, автор книги «Одинокая война. Неизвестный подвиг 385-ой стрелковой дивизии», в Центральном архиве Министерства обороны нашёл документ с описанием боя, происходившего 27-го декабря 1942 года в районе деревень Загоричи - Запрудное Людиновского района Калужской области. Согласно журналу боевых действий 385-ой дивизии, других боевых действий дивизия в этот день не вела. Значит, это был последний бой моего отца. Из Книги памяти Калужской области, 2007, т. 14, стр. 470 – 521 я выписал фамилии погибших 27-го декабря 1942 года в районе деревень Загоричи - Запрудное. Это совместное описание с разрешения А. С. Юновидова и предлагаю вниманию читателей. Если кто встретит фамилию своего предка или родственника, отзовитесь, пожалуйста. Есть выражение – братья по крови. Так вот, мы братья по крови, пролитой нашими отцами, дедами, предками в их последнем бою.
 

ЖУРНАЛ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 385-ОЙ ДИВИЗИИ. 28.12.1942 Г. Описание боя у деревни Загоричи Людиновского района Калужской области. ЦАМО, ф. 1707, о. 1, д. 8, л. 38 – 40.
       «Положение частей дивизии без изменений. Снайперами уничтожено: 1268 сп – 21 немец, 1266 сп – 9 немцев. (В состав 385-ой дивизии входили три стрелковых полка: 1266-ой, 1268-ой и 1270-ый, в котором воевал Ф. А. Мухлынин – Б. М.). Продолжаются занятия по боевой подготовке личного состава частей дивизии. 665 ОСБ (отдельный сапёрный батальон – Б. М.) производилась очистка трассы Цех – Малое и Заборье – Липки от снежных заносов. Им же в опорном пункте Гусевка построено одно здание под ОТ. В Ухобичи продолжались работы по постройке ДЗОТа. Всего на производство перечисленных работ привлекалось 40 сапёров.
       27.12.42 в районе высот 235.0 и 223.6 в направлении дороги Загоричи – пос. Ясенок усиленной стрелковой ротой 1270 сп под личным руководством командира дивизии генерал-майора т. Немудрова Г. М. была проведена разведка боем с целью захватить пленных и уничтожить группировку противника.
      В состав разведывательной группы входили следующие подразделения:
А) Стрелковая рота 1270 сп с двумя станковыми пулемётами и 6 ПТР (противотанковое ружьё – Б. М.). Состав – 129 человек.
Подразделения усиления и поддержки:
Б) Группа разграждения – 19 сапёров.
В) Группа захвата – 13 разведчиков.
Г) Группа химиков для дымопуска при отходе – 7 человек.
Командир группы – зам. командира 1270 сп майор т. Назаров.
       Группа артиллерийской поддержки:
А) Две батареи 45-мм пушек.
Б) Две батареи 76-мм пушек.
В) Два отдельных 76-мм орудия ПА (противотанковой артиллерии – Б. М.).
Г) Две батареи 107-мм миномётов.
       Действия разведгруппы прикрывались:
А) Справа на восточной опушке рощи автоматчики 9 ИПТБР (истребительно противотанковая бригада – Б. М.) и разведчики дивизии с задачей не допустить контратак противника со стороны высоты 235.0 и засады в роще 1 км. западнее Загоричи.
Б) Слева в траншее переднего края на юго-западной опушке рощи южнее Загоричи автоматчики 1270 сп с задачей не допустить контратак противника со стороны высоты 223.6.
       Подготовительные мероприятия к разведке боем (тренировка подразделений, пристрелка и т. д.) проводились в течение периода с 24-го по 26.12.42. Под прикрытием артиллерийского и миномётного огня рота перешла в наступление в 8-35. Наступление роты вначале было встречено противником огнём 2-х ДЗОТов, которые вскоре были подавлены миномётным огнём. Пехота в течение 18-иминутного наступательного движения преодолела расстояние в 800 метров и в 50 –100 метрах от проволочного заграждения залегла под воздействием огня 3-х ДЗОТов и одного вкопанного танка, которые огнем миномётов и отдельными орудиями подавлялись, но через 5 – 10 минут опять оживали.
       К 10-00 огневые средства противника увеличились за счёт лёгких пулемётов, ведущих огонь с открытых площадок, к тому же в это время был выведен из строя командир роты, а в 10-30 и его заместитель. Через 15 минут после начала наступления из района высоты 235.0 открыла огонь миномётная батарея противника, а затем и из района высоты 223.6. Огонь их вёлся в основном беспорядочно, по-видимому, нащупывали огневые позиции наших миномётов. Из 36-и выпущенных батареями противника мин 6 мин было брошено по боевым порядкам роты.
В 12-00 со стороны противника из районов Игнатовка, пос. Ясенок и Букань был открыт огонь 3-х артбатарей в разное время. В течение 3 час. 15 минут сильный пулемётный огонь приковал к земле пехоту и не давал возможности подняться. В 12-10 в согласии с членом военного совета 10-ой армии генерал-майором т. Николаевым, бывшим на наблюдательном пункте, командиром дивизии было принято решение на отход роты. Для руководства отходом был направлен зам. ком. 3-го батальона 1270 сп ст. лейтенант Корниенко.
      Отход прикрывался огнём миномётов. В виду сильного пулемётного огня рота смогла отойти только в лощину. В 15-30 из района высоты 223.6 группа лыжников в 15 чел пыталась контратаковать роту, но была отражена, понеся потери. В 16-00 под прикрытием дважды поднятой дымовой завесы противник неустановленной численностью пехоты, выйдя из траншей, попытался контратаковать, но был рассеян огнём миномётов и пулемётов. Понеся здесь значительные потери, противник больше активности живой силой не проявлял.
       В 18-00 начался отход роты за передний край и закончился в 19-20. Для сбора трупов было выделено 4 команды по 4 человека от 2-го батальона 1270 сп.
       Таким образом, в результате наличия большого количества ручных пулемётов у противника и фланкирующего огня, создававшегося манёврами ручных пулемётов по траншеям, рота отошла, понеся большие потери. В результате боя на открытой местности, в течение 10 часов 25 минут рота из состава 201 человек потеряла: убитыми – 110, ранеными – 37 человек, из матчасти: винтовок – 78, ручных пулемётов - 7, ППШ (автоматы – Б. М.) – 4.
        Причинами потерь явились следующие факторы.
1. Фланкирующие ДЗОТ в районе высот 235.0 и 223.6 и ДЗОТ №127, подавленные в период наступления огнём нашей артиллерии, с началом атаки ожили и дали фланкирующий и фронтальный огонь.
2. Наличие у противника большого количества ручных пулемётов.
3. Отсутствие у нас орудий крупного калибра для уничтожения ДЗОТов.
4. Весь командный состав, за исключением зам. ком. роты по политической части и командир пулемётного взвода были выведены из строя с началом атаки.
5. Рота несла потери, главным образом, от фланкирующего пулемётного огня на рубеже атаки, 50 –70 м. от проволоки противника. Раненые при отходе в тыл расстреливались пулемётным огнём противника.
6. Противник применил фоги (огнемёты), от действия которых сожжено несколько бойцов.
7. При просачивании сапёров непосредственно к проволоке, противник забрасывал их ручными гранатами из траншеи.
       При последующих действиях разведки необходимо выбирать такой участок, где наши траншеи близко подходят к переднему краю обороны противника. Вынос оружия и убитых сопряжён с большими трудностями, так как это производится вблизи переднего края обороны противника».
       В заключение я попробую проанализировать результаты боя. Атака началась в 8-35, закончилась в 18-20. Декабрь месяц, 10 часов атакующие находились на снегу под огнём противника. Сухой паёк в таких атаках с собой не брали, старались взять побольше гранат и патронов. Понеся большие потери, группа поставленную задачу не выполнила. Для этого были объективные причины: у противника – хорошее вооружение, сочетающееся с поддержкой дальней артиллерии из соседних опорных пунктов; у нас – отсутствие орудий крупного калибра для полного подавления дзотов. Стечение обстоятельств не в нашу пользу: гибель командного состава уже в начале атаки, и наличие у противника фланговых ДЗОТов. Хотя разведка боем и проводится для обнаружения огневых средств противника, но наличие огневых точек на высотах напрашивается само собой. Отсюда просчёты командования, в том числе и в выборе места атаки – большое расстояние для штурмового броска. А то, что противник забрасывал атакующих гранатами из траншей – пустая отговорка. В результате – из 201-го атакующих 110 погибло и 37 было ранено. Единственное, на что я надеюсь – это то, что мой отец и другие бойцы погибли от пуль и снарядов, а не были сожжены огнемётами. Непосредственным исполнителям никогда не сообщали, что предстоящий бой – это разведка боем. Один из командиров рот в своих воспоминаниях писал, что был удивлён, когда его наградили за бой, в котором поставленная задача не была выполнена. Оказалось, что эта атака была разведка боем, скрытой задачей которого было выявление схемы огневой обороны противника. Поэтому солдаты шли в такие атаки с таким же упорством, с такой же самоотдачей. И поэтому бой 27-го декабря 1942 года у деревень Запрудное и Загоричи достался такой высокой ценой – погибло 110 человек.
                         

                                   ЖИВЫЕ ГОЛОСА ИСТОРИИ.
                       (Воспоминания ветеранов 385-ой дивизии).
       «Программа Алексея Пивоварова на НТВ, показанная 23 февраля 2009 года, была посвящена одной из самых страшных по количеству потерь и самых незнаменитых битв Великой Отечественной – битве за Ржев. Тверской край - мой родной, поэтому ко всему тверскому (разве только кроме главной московской улицы) дышу неровно. К тому же, ещё школьником я никак не мог понять загадку: почему город Калинин был освобождён 16 декабря 1941 года (за десять дней немцев отбросили от Москвы почти на 200 километров), а вся Калининская область – только летом 1944 года. Чего тянули? Что мешало?
       «Про ржевские бои тогда как-то особо не говорили: ну да, много народу полегло, никак не могли взять, не более того. Вот Курская дуга, Сталинград, Берлин – это да!» А что Ржев? Но именно о Ржеве написано одно из самых сильных стихотворений Твардовского: «Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте…». Написано от лица, полёгшего в том незнаменитом сражении солдата, от лица всех сотен тысяч, навсегда оставшихся на ржевской земле. Эти солдаты никогда не узнают ни об ошибках Верховного главнокомандования, ни о приказах беспощадного Жукова, ни об изумлении немцев, не понимавших, откуда берутся эти русские, идущие на смерть дивизия за дивизией.
  «Эта мука невысказанности, неизвестности, невостребованности и несправедливости томит каждого, для кого Великая Отечественная не пустой звук. Документальный фильм, показанный по НТВ, рассказывает о Ржевском сражении так, что горло перехватывает. Может быть, и потому, что его создателям удалось вплести в него живые свидетельства участников тех боёв. У Твардовского сказано: «Пусть не слышен наш голос. Вы должны его знать». Голос войны, на наших глазах становящейся далёкой историей, пока ещё жив. Сегодня мы вместе с вами с особым вниманием вслушаемся в негромкие голоса тех, кто прошёл войну. Дайте послушать эти голоса своим детям и ученикам. Они тоже должны их знать».
       Сергей Волков. (Газета «Литература», №8 от 16 – 30 апреля 2009 г. стр. 1).
       Публикуемые воспоминания ветеранов 385-ой дивизии дополняют и конкретизируют боевой путь дивизии. Но, публикуя эти воспоминания, я очень хотел бы и надеюсь, что кто-нибудь из потомков воинов 385-ой дивизии встретит в этих воспоминаниях рассказ о боевом эпизоде своего предка, или, хотя бы, упоминание о нём.

        ГОВОРЮ: «Я – ВАШ СЫН». А В ОТВЕТ – «МОЖЕТ БЫТЬ».
      Беседа журналиста Владимира Дудченко в мае 2005 года с бывшим командиром взвода 948-го артиллерийского полка 385-ой дивизии, ныне полковником в отставке Леонидом Ивановичем Цариковым. За шесть послевоенных десятилетий написана масса книг о маршалах и генералах, о десяти «сталинских ударах» и очень мало о тех, кто командовал ротами и взводами, кто в крови, поту, грязи и холоде, ценой собственной, очень короткой на фронте, жизни добывал Победу. Леонид Иванович Цариков принадлежит к тому поколению мальчишек, которые, пожалуй, в наибольшей степени приняло на себя удар военного лихолетья: из пацанов 1924 года рождения почти никто не вернулся с войны. Он, крестьянский сын из маленькой белорусской деревеньки, офицер-артиллерист, прошёл фронтовыми дорогами до Восточной Померании. Три ранения, контузии, четыре боевых ордена, в том числе полководческий – Александра Невского. 9-го мая старшему лейтенанту Царикову было всего 20 лет.
       – Как Вы вспоминаете войну сегодня, спустя 60 лет после Победы?
       – Это были лучшие дни моей жизни. Потому что я чувствовал себя воином, защитником Родины. И не задумывался о том, что меня искалечить или убить. Как, вообще, не задумывались многие на фронте. Повторяю: это было лучшее время моей жизни.
       – Самый яркий эпизод войны, врезавшийся в память?
      – Для любого фронтовика война – это последовательные бои, наступательные или оборонительные. И каждый бой не похож на другой. Самый жестокий бой, который мне пришлось перенести, был под конец войны, в феврале 1945 года, после форсирования Вислы. Части нашей 385-ой дивизии шли в северо-западном направлении, в тыл данцигской группировке немцев, пока не наткнулись на мощное огневое сопротивление противника с противоположного берега реки Шварцвассер, притока Вислы.

                              
       Командир дивизии приказал: передовому батальону 1268-го полка на рассвете скрытно перейти по льду через Шпарцвассер, атаковать немцев, овладеть их рубежом и обеспечить ввод в бой главных сил полка. Этому батальону придавался артдивизион майора Мелина, в составе которого была моя гаубичная батарея. За пару часов до рассвета цепи батальона бесшумно перешли реку и вскарабкались на крутой берег. В небо взметнулась осветительная ракета, заработали немецкие пулемёты. Начали окапываться. Я по приказу Мелина приступил к пристрелке НЗО (неподвижный заградительный огонь) пред фронтом и на флангах. Скоро впереди рванул первый гаубичный снаряд, потом ещё и ещё.
       Но немцы быстро опомнились, нанесли артиллерийский удар и пошли в атаку. Опуская подробности, скажу, что огневые налёты с последующими атаками продолжались непрерывно в течение всего дня. Потеснили нас здорово, были уже в какой-то сотне метров. Мы уже отстреливались последними патронами. Это был конец. И тогда майор Мелин приказал вызвать огонь наших батарей на себя: «Давай НЗО – смерть!» Начался кромешный ад. Вот тогда было действительно очень тяжело, особенно потому, что тогда, в феврале, мы уже ощущали приближение конца войны.
       – Поднимая людей в атаку, командиры кричали: «За Родину! За Сталина!»?
       – Лично я этого не слышал. Но то, что в душе каждого солдата и офицера было именно это, правда. Потому что слова определяют поступки, то есть, если ты пошёл в атаку, ясное дело, что за Родину. Сталин же был Верховным Главнокомандующим, а во время войны это очень много значило. Гораздо больше, чем в мирное время.
       – Вы, наверное, самый молодой кавалер ордена Александра Невского? За что полководческий орден на груди лейтенанта?
      – Не знаю, был ли я самым молодым, но то, что я его получил в 19 лет – это факт. Если быть точным, то орден Александра Невского не полководческий, а чисто офицерский. Им награждали офицеров – от командира взвода до командира дивизии. Командармов и выше награждали другими орденами, например, Суворова и Кутузова. А получил я его за форсирование Днепра осенью 1944 года. Тогда я был командиром взвода управления полковой батареи и с передовой ротой на двух деревянных воротах, из которых соорудили плотик, перебрались на противоположный берег.
      Там, на плацдарме, немцы нас долго держали в своих огневых «объятиях». Но батальон всё же смог переправиться, и мы пошли вперёд. Потом приехал кадровик и сказал: «Комдив приказал всех наградить. Ты, Цариков, был на том берегу в числе первых офицеров. Выбирай: или орден Красного Знамени, или Александра Невского. Но я тебе советую Александра Невского. Потому что Красное Знамя видели все, а этот орден ещё никто не видел». Командир батальона получил за Днепр звание Героя Советского Союза.
       – В последнее время актуальной стала тема штрафных батальонов и рот, а также заградотрядов НКВД. Приходилось ли Вам на фронте сталкиваться с этими подразделениями?
       – Да, приходилось. Весной 1944 года поддерживал огнём штрафную роту. Она целиком состояла из провинившихся офицеров. Например, приказали командиру батальона взять высоту, а он половину батальона положил, но высоту не взял. Наказание – штрафная рота. Офицеры получали небольшие сроки: два – три месяца, максимум полгода. До первой крови, до первого ранения, после чего возвращали всё: звание, ордена и прочее. Кроме должности. То есть командир батальона мог получить только роту. Кстати, штрафные роты были на фронте самыми боевыми подразделениями. Представьте себе: почти 150 человек в роте, и все они офицеры, от лейтенанта до полковника. Уж если шли они в атаку, фрицы сразу чувствовали, что идут какие-то особенные бойцы.
       Много ли было таких рот? Если не ошибаюсь, одна на армию. А вот провинившихся солдат отправляли в штрафные батальоны, которые мы называли «шэбэ». Штрафбатам часто ставили тяжёлые задачи. Вот, например, я знаю точно, что город Ржев (за который очень долго воевала целая дивизия и ничего не смогла сделать – немцы создали там мощную оборону) взял переброшенный туда штрафной батальон. Штрафникам сказали: отобьёте у немцев город, всем моментально «отпущение грехов». И они взяли Ржев. У меня был на фронте дружок – капитан Калякин, который позже, попав в нашу дивизию, рассказывал, как это было. На рассвете, внезапной атакой, без артподготовки. Ночью подползли, а потом рванули вперёд.
      – Кто командовал штрафными подразделениями? Тоже штрафники?
       – Нет. Командовали офицеры с очень большой властью. Если штрафник, к примеру, отказывался выполнять приказ, или проявил трусость и побежал, то командир имел право застрелить его, оформив потом соответствующие документы.
       – А с заградотрядами было дело?
    – Да. Один раз загораживал нас такой отряд. И крепко. В Восточной Пруссии наш 1270-ый полк форсировал речку Ниппервизе. А дальше немцы не пустили: подбросили туда моторизованную дивизию СС «Мёртвая голова», которая начала теснить наши подразделения. К тому времени мы успели переправить на тот берег две артиллерийские батареи, оставалась гаубичная батарея, более тяжёлая. В течение одного дня немцы сбили правофланговый батальон, на следующий день – левофланговый. После чего командир артиллерийского дивизиона, майор Мячин грустно пошутил: «Завтра наша очередь».
       И не ошибся. На рассвете немцы ударили по центру. Остатки батальонов побежали, и мы вместе с ними. Я оглянулся: идут немецкие танки и бронетранспортёры в линию, ведут огонь по кучкам бегущих бойцов. Не добежав до речки Ниппервизе метров 300 – 400, я увидел, как встал офицер в полушубке, с пистолетом и орёт что-то вроде: «Стоять, сволочи!» И заградотряд открыл огонь. Но нас было настолько мало, а дальше – камыш и речка, мы и так залегли. Я отчётливо увидел единственное – уже наведённая мостовая переправа взлетела своими брёвнами на воздух: командир дивизии приказал взорвать мост, чтобы нам некуда было бежать. Но нас, всё-таки по большому счёту, остановила река, а не огонь заградотряда.
       Так и лежали возле берега, пока ночью не пришли лодки и всех уцелевших не перевезли на другую сторону, к нашим. Две пушечные батареи остались у немцев. Через два дня опять пошли вперёд, снова форсировали Ниппервизе, выбили немцев и вышли в район наших прежних огневых позиций. Командира одной батареи Алексеенко нашли убитым выстрелом в висок: застрелился, чтобы не попасть в плен. Капитан Расторгуев, командир другой батареи, лежал возле орудий, тоже мёртвый. Все восемь пушек были с разорванными стволами: немцы, израсходовав все снаряды в нашу сторону, вывели их из строя.
      – Сколько было отпущено жизни на фронте командиру взвода, роты, батальона?
       – Таких нормативов, конечно, не было: кому, что на роду написано. Но в принципе, в наступлении срок жизни командира стрелкового взвода или роты исчислялся тремя – четырьмя атаками. То есть, несколькими днями, а порою всего одним. Примерно тоже и у артиллеристов. Потом или ранение, или смерть.
       – Вам повезло?
     – Да. Три раза был ранен, но не убили. Однажды получил осколок в лоб и остался жив только благодаря красивой каске, которую перед этим взял у убитого лейтенанта. Очень уж мне понравилась эта каска с красной звездой в отличие от обычных, зелёных, без ничего. Впереди разорвалась мина, и я потерял сознание. Потом в медсанбате эту каску два фельдшера с трудом сдирали с головы – закраины влезли в череп. Автогеном-то не разрежешь.
       – Во что Вы верили на фронте, что помогало выжить?
     – Мы были патриотами, и не показными, а настоящими. У меня, например, была установка: в случае чего – застрелюсь. В плен – ни за что! Последний патрон в пистолете был мой.
       – Может, спасло Евангелие, которое было с Вами на фронте?
       – Может быть. Его подарила мне мама. Вот оно, 1912 года издания. Всю войну было в вещмешке моего ординарца. Как-то раз он мне говорит: «Товарищ старший лейтенант, курить охота, а бумаги нет. Можно мы с бойцами оторвём листочки?» И я, взяв грех на душу, согласился. Скурили бойцы несколько листов. Не знаю, Евангелие спасло, или … Сказал мне один человек, что, видимо, кто-то за меня крепко молился. Может, мама.
    – Что-нибудь необычное было в Вашей фронтовой биографии?
      – Да. Со мной произошёл, думаю уникальный случай: освобождал свою же родную деревню. После Курской битвы Западный фронт рванул вперёд, и однажды, получив в очередной раз командирскую топографическую карту, я понял, что мы идём в направлении на Могилёвскую область. Всё ближе и ближе. Наконец река Сож, где наша 385-ая дивизия завязала бой за город Кричев. А Кричев – мой районный центр. Форсировали Сож и 30-го сентября 1943 взяли город. Потом появилось что-то вроде передышки. Узнав, что я местный, командир дивизии 1-го октября отпустил меня домой на пять дней. А до дома было ещё 18 километров.
       Я на коне (артиллерия-то была на конной тяге) поехал в родную деревню. Километра за полтора наткнулся на нашу разведгруппу. Капитан, командир разведгруппы, остановил и говорит: «Ты куда прёшь, твою мать? Там же немцы за каждым кустом!» Короче, слез я с коня, чтобы снайперы не сняли, и пошёл с разведчиками. Вышли на опушку леса, а впереди Шаевка, моя деревня. И вся горит. Подошёл к своему дому, уже сгоревшему. Рядом погреб, я к нему. Спустился вниз. В погребе отец, сестра и девочка-племянница, которую привезли из Москвы на отдых в деревню ещё в 1941 году.
       Я подошёл к отцу и сказал: «Здравствуй, отец!» (впервые в жизни назвав его не папой, а отцом). Отвечает: «Здравствуйте». Поняв, что отец меня не узнал, произношу ещё одну неуклюжую фразу: «Я ваш сын». А в ответ слышу его: «Всё может быть». Я ушёл из родного дома в 1941 году, и родные меня давно уже «похоронили». Естественно, отец не узнал, ведь прошло три года, а я – с усами, при погонах, недавно введённых. Узнала маленькая племянница: «Это же наш Лёня!». Мама находилась в погребе у соседей, и её материнское сердце почувствовало: что-то произошло. Прибежала сразу. Потом искали самогон по всей деревне, и был большой праздник.
      – Леонид Иванович, сейчас часто говорят, что не все потери на фронте были оправданными.
       – Война – дело такое: одну боевую задачу выполняли с минимальными потерями, а другую – наоборот. Вот, например, следующим после Кричева на пути нашей дивизии был белорусский город Чаусы. Город старинный на высоком берегу реки Прони. Немцы укрепили его по всем правилам, и, когда дивизия его атаковала, ничего не получалось. Атаковали и в лоб, и слева, и справа – взять не смогли. Потери несли большие. А приказ был – взять, во что бы то ни стало, потому что Чаусы был ключевым городом, дальше – Днепр. Не взяв его, ни о каком Днепре и мечтать было нельзя. Чаусы взяли только в июне 1944 года, то есть, колупались почти девять месяцев, причём всё это время вели наступательные бои и несли потери.
      Это – не следствие бездарности командира дивизии (кстати, очень грамотного в военном отношении командира; он был одним из немногих, кто успел до войны окончить Академию Фрунзе). Но немцы ведь тоже были воинами, будь здоров. Может, и были в ходе войны такие операции, где действовали нахрапом. Скорее всего, именно такой была Берлинская операция. Маршал Жуков давал всего три километра по фронту на наступающую дивизию, то есть, по одному километру на полк. Естественно, при переуплотнённых, боевых порядках потери были больше, чем обычно. И Зееловские высоты достались нам очень дорого. Это я знаю из военной истории, потому что мы в составе 2-го Белорусского фронта наступали правее, брали Гдыню и Данциг.
      – В постсоветское время стали много говорить о мифологии ряда героических эпизодов Великой Отечественной войны. Вплоть до того, если бы Александр Матросов не закрыл своим телом амбразуру вражеского дзота, то такой подвиг надо было придумать в воспитательных целях.
     – Но, ведь, был же Александр Матросов! И Зоя Космодемьянская была! Это не выдуманные герои. Да, боевой опыт надо было изучать и распространять лучшие его образцы, включая случаи проявления героизма. А политработники, кстати, зря свой хлеб не ели. Они понимали, что настрой и порыв на выполнение боевых задач были бы не возможны, если бы в душах людей не было такого. И какая разница, это Матросов или какой-нибудь Иванов.
       – Где Вы встретили весть о Победе? Помните 9-ое мая?
     – Помню, ещё как помню. Восточная Померания, город Грабов. Это был трагический день в нашем 9480-ом артиллерийском полку. Ночью 8-го мая парни отделения разведки штабной батареи полка сели на лодочку и перебрались через канал на другой берег к американцам. Там они, как следует, выпили с американцами и собрались плыть обратно. Американцы угостили на дорогу то ли виски, то ли вино. Выпили ещё, сели в лодку, поплыли и вдруг почувствовали себя очень плохо. Оказались в медсанчасти. Из восьми человек к утру семеро в мучениях умерли.
      В живых остался один, киргиз, отказавшийся добавить американского напитка на дорожку. Потом выяснилось, что союзники напоследок угостили наших парней антифризом, красноватой жидкостью с запахом вина. Трудно сказать, умышленно, или нет. Может, решили подшутить над русскими «дикарями». Нелепая смерть разведчиков, прошедших всю войну, награждённых боевыми орденами. В общем, полк восстал. И если бы к нам не съехались офицеры СМЕРШа со всей дивизии и не встали у каждого орудия с пистолетами, артиллеристы развернули бы гаубицы и расстреляли американцев. 9-го мая 1945 года у нас праздника не было.
      (Еженедельник «Ваш тайный советник» №17 (146) от 09.05.2005 г.).

                     В. Деев. БОЕВОЙ ПУТЬ КРИЧЕВЦЕВ.
      19-го августа во Фрунзе началась формироваться 385-я стрелковая дивизия. Сформировать её было поручено полковнику Илье Михайловичу Савину. Штаб и политотдел дивизии разместили в здании принадлежавшему тресту лубяных культур. (В настоящее время в этом здании находится правление республиканского общества «Знание», ул. Краснооктябрьская, 120). Костяк дивизии составили представители трудящихся всех республик Средней Азии и Казахстана. Но больше всего в неё вошло рабочих, колхозников, представителей интеллигенции Киргизии, в том числе и жителей города Фрунзе.
       Так, дивизионную разведку возглавил старший лейтенант Павел Владимирович Бычков, до войны работавший экономистом одного из учреждений города Фрунзе. Командиром 1268-го полка стал капитан Илья Данилович Резниченко. Начальником штаба этого полка – капитан Александр Максимович Сальников (оба наши земляки). В дивизию было направлено около 20-и партийных работников из состава республиканского парт актива. Так, секретарь Свердловского райкома партии города Фрунзе Мухаммед Султанович Султанов был направлен в 1268-ой полк секретарём партийной организации. Некоторое время он выполнял и обязанности военного комиссара.
       7-го ноября дивизия несколькими эшелонами отбыла на фронт. (Так как в описании начального периода боевого пути 385-ой дивизии автором допущено ряд ошибок, то я пропускаю эту часть рассказа. – Б. М.). В результате массированного прорыва в районе деревень Дубровка – Крайчуки Кировского района Калужской области наши войска вышли к Десне и захватили плацдарм для дальнейшего наступления на гомельском направлении. В конце сентября 1943 года 385-ая дивизия была уже на берегу реки Сож в районе белорусского горда Кричев.
       29-го сентября дивизия начала форсировать реку, а на следующий день совместно с 212-ой стрелковой дивизией освободили город Кричев. При этом на железнодорожной станции было захвачено несколько эшелонов с боевой техникой врага и имуществом, награбленного гитлеровцами к населения. В боях значительного успеха добился 1266-ой полк. Он отрезал отступление гитлеровцев по железной дороге, разбив при этом до двух батальонов противника. Полком в ту пору командовал фрунзенский майор Коновалов. В знак заслуг дивизии в освобождении города Кричева ей было присвоено наименование Кричевской.
       К концу июня 1944 года дивизия вышла к Днепру в районе деревни Дашковичи (Свислочский р-н Гродненской обл. – Б. М.). За умелую операцию при форсировании Днепра девяти воинам-кричевцам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза, в том числе и фрунзенцу, командиру роты 665-го отдельного сапёрного батальона капитану Михаилу Ермолаевичу Волкову. Далее путь дивизии лежал на Минск. Чтобы не дать отступающему врагу возможности закрепиться на промежуточном рубеже, в дивизии был создан штурмовой отряд во главе с майором Докучаевым, командиром второго батальона 1266-го полка. Отряд в числе других воинских подразделений одни из первых ворвался в Минск.
       Затем дивизия громила фашистов, оказавшихся в Минском «котле», а 26-го июля вступила на территорию Польши. Бои здесь шли не менее ожесточённые, чем под Минском. Особенно памятными для кричевцев оказались наступления под городом Ломжа и на Мазурских озёрах. Эти болотистые, поросшие лесами места фрицы попытались сделать неприступными. Но перед натиском дивизии пали и они. За умелые действия 1268-у и 1270-у полкам было присвоено наименование Ломженских, 1266-у и 948-у артполку дивизии – Мазурских.
       Окончание в 6-ой части. http://belovodskoe-muh.ucoz.ru/publ/moi_ocherki/po_imeni_goroda_kricheva_385_aja_krichevskaja_divizija_chast_6_aja/2-1-0-262