Продолжение, начало в 1-ой части.

Положение в районе восстания.

Начальник Туркестанского управления земледелия и государственных имуществ 18 августа сообщал в Главк: «В Семиреченской области происходят весьма серьёзные беспорядки, восставшие киргизы большими вооружёнными скопищами чинят в русских поселениях насилия и убийства. В настоящее время беспорядки сосредоточены в районе Пишпека, Токмака, Пржевальска, распространяясь на Аулиеатинский уезд. Особенно тяжёлое положение в Пржевальске, сообщение с коим прервано.

«В Пишпеке всё мужское население, в том числе рабочие, штатные служащие (управления) орошения Чу, привлечены к защите от нападения киргизов. Генерал-губернатором получены сведения о гибели технической партии железной дороги численностью сорок человек. По всем данным число жертв весьма значительно, восстание приняло крупные размеры». [РГИА, ф. 426, оп. 3, д. 205, л. 13]. 12-го августа под Пишпеком обнаружили изуродованный труп джигита (так назывались милицейские стражники из коренного населения).

На другой день привезли такой же изуродованный труп местного коммерсанта Гущина. 12 августа отозвали из отпуска начальника Пишпекского уезда Путинцева, и 13 в Пишпеке объявили всеобщую мобилизацию. 15 августа комендант Пишпека Писаржевский сообщал в Ташкент: «Из Ивановки телеграфируют: толпа десять тысяч, село горит, вероятно, не удержимся. . . . Сейчас вызываю всё население к устройству баррикад (в Пишпеке), . . . без артиллерии справиться нельзя. . . . сорок человек перевожу из Беловодского в Пишпек». [ЦГИА УзССР, ф. Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора, 11 с., оп. 1, д. 1133, л. 141].

В ожидании возможных нападений восставших вокруг Пишпека начали возводить оборонительные сооружения. [(48), стр. 26]. Для оборонительных работ в Пишпеке под руководством инженера Васильева была создана сапёрная дружина, в которую привлекли население города, включая женщин. На улицах были устроены баррикады. В центре города начали устраивать дополнительные укрепления, где, в крайнем случае, должны были укрыться женщины и дети. [ЦГИА КазССР, ф. Семиреченское областное правление, отдел 1, стол 2, д. 16922, л. 15. (31), стр. 346].

Такие же баррикады 13-16 августа были сооружены и в сёлах Токмакского участка. Разобраны они были, из-за страха населения, лишь в октябре месяце. [(43), стр. 68]. Однако нападений на Пишпек не было, и до 13 августа выступления восставших носили характер разрозненных нападений на русские селения. Во многих случаях нападающие повстанцы, пользуясь внезапностью нападения и малочисленностью обороняющихся, добивались успехов. Но были и исключения. Об успешной обороне села Новороссийское и станицы Самсоновской уже говорил.



14 августа к крестьянам, собравшимся в селе Белопикетском, присоединились беженцы из села Столыпино Загорного участка. 16 августа, ночью все собравшиеся вмести со своим скотом и имуществом под охраной солдат переправились чрез р. Чу в село Михайловское. [РГИА, ф. 396, оп. 7, д. 764, л. 57]. Командир Ивановского отряда капитан Неклюдов 20 августа сообщал, что он два дня находился в рекогносцировке от Иссыгатинского ущелья к Токмаку.

Сёла «все уничтожены, имущество разграблено, телеграфная линия большей частью разрушена, мосты через реку Чу сожжены, селение Рыбачье, объято пламенем, (сведений) о судьбе относительно жителей селения нет, положение ужасное, средств ровно никаких». [ЦГИА УзССР, ф. Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора, 11 с., оп. 1, д. 1133, л. 228]. 

Начало осады Токмака.

А. Н. Куропаткин 15 августа докладывал Военному министру: «В Пишпекском уезде разграблены сёла Юрьевское и Ионовское, жители которых ранее из страха бросили свои жилища и переселились в соседние большие сёла. В Токмаке положение продолжает быть тревожным, киргизами отбит (в Боомском ущелье – Б. М.) один эшелон реквизированных лошадей, шедший из Пржевальска». [РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 4546, ч. 1, л. 254]. Житель Токмака Г. К. Иваненко продолжает рассказ о событиях в Токмаке:

«После 12 августа Токмак оказался в осадном положении. Киргизы находились кругом. Даже за рекой Чу появлялись толпы, но оттуда на Токмак не нападали. Казачья сотня едва успевала отбивать атаки киргизов, нападавших на Токмак с разных сторон, но больше всего со стороны Шамсинской волости (с юга – Б. М.). С 14 августа нападения киргизов ослабли, но начались систематические поджоги. В Соловьёвке (хутор на окраине Токмака) было сожжено более 10-и домов.

«Хлеба в копнах были сожжены, а которые на корню – сожжены или потоптаны лошадьми. Заготовленный клевер на клеверниках был сожжён до последнего до последнего снопа. Нападения и поджоги продолжались до 20 августа». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 15об]. Крестьянин из Токмака Маслов Георгий Степанович добавляет: «После отражения первой атаки киргизы занялись поджогами хлебов и клеверников. Сотни стогов были подожжены на пространстве в несколько сотен десятин.

Вид пожаров представлял страшное зрелище. Дыму было столько, что он заслонял весь вид». [Там же, 17об]. А Кирьянов Илларион Фёдорович уточняет: «Ежедневно, пока не прибыли пушки, киргизы нападали на село. Но по ночам нападений никогда не было». [Там же, л. 24 об]. Токмакский староста Л. Попов после снятия осады уточнял: «Было сожжено, потоптано и увезено пшеницы – 1620 десятин, овса – 920, клевера – 300 и ячменя – 170 десятин. [Там же, л. 5]. Кроме Токмака нападениям подвергались соседние сёла Соловьёвка и Покровка.

Соловьёвка (131 двор) была почти вся сожжена, в Покровке сгорели три двора и часть клеверов. В ночь с 20 на 21-ое августа восставшими были подожжены несколько крайних домов Токмака. [Там же, д. 48, л. 44]. Рымшевич докладывал: «С 14-го по 22 августа ежедневно, с 9-и часов утра и до 7-и вечера приходилось отражать атаки киргизов в разных пунктах. Люди обедали на позициях. Ночью несли охрану добровольцы. Благодаря умелой работе пулемётом, хладнокровию, энергичности и распорядительности подъесаула Бакуревича все атаки были отбиты». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 34, л. 9об].

Осада села Покровского Токмакского участка.

Ещё до начала восстания покровцам приятели-киргизы и работники не раз намекали, о чём-то, волнующем киргизов. Были, например, такие намёки. На пашне подсаживается работник-киргиз к своему русскому хозяину и говорит: «Вот арбуз, угощаю тебя, давай поговорим. Жизнь теперь совсем трудная стала, много дум в голове, поделиться хочется с кем-нибудь. – Война, брат, – отвечает хозяин. – Кончится эта война, легче будет». Киргиз перебивает: «А солдатчина? Нет, брат, умирать на войне гораздо мучительнее, чем здесь, на своей земле».

Этот разговор, переданный простым крестьянином следствию, говорит не только о предупреждениях русских киргизами о восстании, но и о взаимоотношениях между русскими и киргизами до восстания. Намёков было много, но в разгаре летних работ русские мужики не обращали на них особого внимания, да и мысль о восстании казалась им дикой. «Тьфу ты, скажешь тоже, – восклицал какой-нибудь мужик. – Да разве такое возможно? Куда им против России, да и слились они с нами, из одной, поди, чашки пьём».

8-го августа покровский житель Иван Кирьянов поехал в Токмак по делам, но вскоре вернулся с сообщением, что киргизы начали бунтовать: жгут пасеки, в поле избивают и грабят русских. Вслед за Кирьяновым приехали дружинники из Токмака и рассказали о нападениях киргизов. Покровцы стали готовиться к обороне. Под руководством старосты соорудили баррикады на улицах. Крестьяне собрали отряд для защиты села, на ночь расставляли караулы. Некоторые хотели уехать в Токмак, но староста воспрепятствовал этому:

«Уж если умирать, то в своих домах». До 12 августа, особых событий не было. 12 августа из Шамсинского ущелья появились повстанцы. Из Токмака им навстречу выступила сотня казаков и рассеяла их, не допустив до Покровки. В ночь с 12 на 13 восставшие подожгли клевера и три дома на окраине села. До 15 было относительно спокойно. 15 августа повстанцы начали наступление на Покровку, так активно, что казаки, человек 40, были вынуждены отступить за баррикаду.

Покровцы уже думали, что не сдержат натиск. В селе началась суматоха, женщины, зная, что повстанцы, ворвавшись в село, поджигают дома, с детьми стали прятаться по садам. Но всё же наступление было отбито. 17-го тоже было сильное наступление. Спасло то, что восставшие наступали с одной стороны. Атаки продолжались целый день, но все были отбиты. Хотя в этот день крестьянам помогали обороняться всего 17 дружинников из отряда Бакуревича. Как признавал руководитель восставших К. Абукин, атаки на Токмак велись, в основном, со стороны Покровского, считая его менее защищённым.

Действительно, село защищали отряд крестьян и несколько солдат. Вооружённых ружьями было всего 30 человек. Повстанцы нападали со всех сторон, кроме северной, где было болото. Восставшие, сделав нападение в одном месте и получив отпор, быстро меняли направление своих атак. Поэтому оборонявшиеся вынуждены были всё время перебегать из одного конца села в другой. До 20-го августа были мелкие стычки. 20 многочисленная толпа повстанцев снова атаковала Покровку, но были отбиты, и они двинулись на Токмак. Но в Токмак уже прибыла артиллерийская батарея, оттуда послышались пушечные выстрелы. У восставших началась паника, бежали толпами.

С 21 августа было спокойно. 24 августа по приказанию пристава Байгулова 40 подвод уже выехали в поле за клевером для снабжения прибывших войск. Дня через три произошла стычка с повстанцами при ремонте телеграфной линии, и с этого дня было мирно. Покровцы успокоились, жизнь входила в обычную колею, когда неожиданно 8-го сентября село чуть было не атаковано восставшими. Но сотня Александрова смелым ударом разогнала повстанцев. С этого времени было полное затишье. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 39-40об]. За время осады в Покровке было убито 2 человека, ранено – 2 и сожжено 7 дворов. [ Там же, д. 49, л. 21].

Причина осады Токмака.

В Токмакском участке были разгромлены и сожжены сёла Быстровка, Белый Пикет, Орловка. Подверглись нападениям сёла Юрьевка, Покровка, Ивановка, Ново-Александровское, Дмитриевка, Краснореченское и другие [(22), стр. 184]. В осаде были селения Новороссийское и Михайловское и станица Самсоновская. С 13 августа повстанцы, разгромив одни, пограбив другие и держа в осаде третьи окрестные сёла, сосредоточили свои главные действия против Токмака, и, окружив, держали его в осаде до 21 августа.

Как уже говорилось, восставшие не нападали на крупные населённые пункты. Областной центр Верный, конечно, повстанцам был не по силам. Но они не нападали и на Пишпек, Пржевальск, Джаркент. А тут упорно в течение недели штурмуют Токмак. Возникает вопрос: «Почему?» Токмак не был стратегическим или опорным пунктом, не прикрывал или затруднял вход или выход в долину или в Боомское ущелье. Там не было воинских складов, вселяющих надежду на захват нужного оружия.

Он не был уездным центром, где сидели ненавистные чиновники-притеснители. В отчёте о состоянии Семиреченской области в 1905 г. сообщалось: «Степная (разъездная – Б. М.) торговля в последние годы заметно начала падать. Постепенно главными пунктами внутренней торговли сделались города и некоторые селения, а именно: в Пишпекском уезде – слободка Токмак. Эти пункты служат складочными местами для товаров, которыми снабжается местное население, как оседлое, так и кочевое».

Одним из таких складских мест был Токмак. В начале XX в. он обслуживал восточную часть Пишпекского, западную часть Пржевальского и южную часть Верненского уездов. Газета «Русский Туркестан» неоднократно писала о Токмаке: «Положение Токмака в торговом отношении очень счастливо. Лавок на базаре до 400, из них некоторые можно назвать «уездными магазинами». (№2 за 1900 г.). «Село Токмак, находясь в богатой Чуйской долине и занимая выгодное для торговли с киргизами положение, ведёт обширную торговлю хлебом, сырьём, скотом, мануфактурой, чаем и прочим». (То же, №223 за 1905 г.).

"Торговые ряды Токмака – это 400-500 лавок. В Токмаке многомиллионные торговые обороты, много торговцев и много денег». (Тоже, №242 за 1905 г.). Путешественник А. Д. Соколов, побывавший в Токмаке в 1907 г., писал, что «торговые обороты Токмака уступают, разве, только верненскому базару». По данным ревизии К. К. Палена в 1909 г. в Токмаке было 523 лавки. В 1914 г. их торговый оборот составлял 7 млн. руб. Крестьянин Назаренко Иван Яковлевич из села Белоцарского (Нарын), бывший в плену у киргизов, рассказывал:

«Однажды утром мой хозяин-киргиз и ещё с ним человек 300 отправились в Токмак. Мне заявили, что Токмак уже взят киргизами, и вот они едут туда за добычей, а когда разделят эту добычу, то отправятся на Ташкент». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 29]. Вот и ответ на вопрос «почему». Токмак был торговым местечком! Заманчивым объектом для поживы, что ещё раз подчёркивает грабительский характер восстания. Вторая причина – только моё предположение. Историк и исследователь юго-западного участка русско-китайской границы Л. И. Сумароков в работе «История пограничной охраны на Тянь-Шане и Памире писал:

«Вдоль границы на китайской территории были оборудованы склады анаши». На Илийском, Пржевальском, Нарынском и Ферганском участках границы Сумароков называет пять основных путей доставки наркотика в Туркестан. Два из этих маршрутов заканчивались в Токмаке. Не было ли такого склада анаши или опиума в Токмаке? А наркоторговцы, не сообщая об этом повстанцам и соблазняя их богатой добычей в торговом местечке, направляют действия восставших сюда, чтобы взять свою контрабанду.

Оборона села Краснореченского.

Оборона села Краснореченского, наравне с обороной села Новороссийского, пример мужества и стойкости при защите своего села, пример того, как при должной организованности несколько десятков дружинников давали отпор сотням нападающих с пугающими криками повстанцам. И не только отбивали атаки на своё село, но и помогали соседним сёлам – Ивановке и Юрьевке. Рассказывает староста села Акимов Тимофей Петрович: «8-го августа разнёсся слух, что киргизы грабят и убивают жителей станицы Смсоновской и селений Орловского и Новоалександровского.

9-го августа учитель села Краснореченского Иван Гаврин поехал в Токмак проверить этот слух. «Когда он приехал в Токмак, туда в это время прибежали избитые и ограбленные жители села Новоалександровского. На другой день, 10 августа, часть Токмакской дружины и крестьяне Новоалександровского, куда вступил и Гаврин, под командой техника Алексея Демьяновича Коржова двинулись на помощь Новоалександровскому. При появлении дружины киргизы разбежались. Дружина вывела оставшихся жителей в Токмак.

«Гаврин убедился, что киргизы не так опасны что от можно защищаться. Вернувшись в село, он достал пороха в партии Васильева, работавшей вблизи села и организовал дружину из 11-и человек. Вооружившись, чем пришлось, решили защищаться, чего бы это ни стоило. Также решили не позволять уезжать жителям из села, иначе киргизы всё разграбят и сожгут. 12 августа дружина выезжала жителям села Юрьевского. Дружина не только несла дозоры днём и ночью, но и вела наблюдения за округой и поняла, что 13 киргизы собираются напасть на село.

«Поэтому 13 августа всем жителям было объявлено собраться для защиты села. Вечером киргизы бросились на село с двух сторон. Подожгли стога сена за околицей и уже подступили к крайним усадьбам, но встретили дружный отпор и отступили. Ночью киргизы спилили 12 телеграфных столбов. 14 Гаврин попросил помощи у Пишпека. Помощь была оказана, прибыло 10 солдат. 15 из Ивановки прискакал нарочный с просьбой о помощи. Гаврин немедленно с солдатами и ремонтниками, которые исправляли телеграфную линию, выехали на помощь ивановцам.

«Уже на подъезде к селу разогнали киргизов, которые поджигали сено. Когда въехали в село, солдаты начали залпами стрелять по киргизам. Киргизы не выдержали и отступили. А когда из Дмитриевки прибыло ещё 10 солдат и три крестьянина, киргизы убедились, что им Ивановку не взять, и скрылись в горах. Дружина вечером вернулась в Краснореченское. 17 августа наблюдались небольшие разъезды киргизов, но вдалеке от села, они никакого не причинили. Более киргизы не появлялись, жизнь уладилась, крестьяне принялись за работы на своих усадьбах но в поле не выезжали до 15-го сентября». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 56-57].

Нападение на Ивановку.

Староста села Ивановки Кузьма Емельянович Перфильев рассказывал, что слухи о восстании киргизов начались с середины июля, но крестьяне не обращали на это внимание. Крестьянину Гавриилу Чибисову, работавшему в поле, 12 августа киргиз Байсеитовской волости Таволды Берджаев сообщил: «Бросай молотить хлеб и уезжай домой, киргизы хотят идти на ваше село и убивать вас, вооружайтесь и укрепляйтесь». Чибисов бросил работу, вернулся в село и всем, в том числе и инженеру из партии Васильева Сыромятникову Сергею Ивановичу, рассказал, что ему говорил Берджаев.

Сыромятников поехал в Пишпек, где получил указания и полномочия. 13 августа он вернулся в Ивановку и призвал крестьян вооружаться, чем можно. Из запасов гидротехнической партии имеющим ружья он выдал порох и свинец. 13 и 14 августа под руководством техников Васильевской партии крестьяне строили заграждения на улицах, а техник Багиров организовал дружину. Для улучшения обороны села Сыромятников приказал поджечь мост через магистральный канал на пикете №64.

15 августа после осады повстанцы заняли село Георгиевское [(176), стр. 175]. В тот же день восставшие напали на село Ивановское. Утром около 6000 повстанцев вышли из Кегетинского ущелья и направились к селу. Женщины с детьми в страхе от приближающегося полчища собрались в церковную ограду. Восставшие с криками бросились на село с восточной стороны. В обороне села, кроме ивановцев, принимали участие и переехавшие сюда юрьевцы. Кроме того, в селе было 10 солдат запасной команды, но действовали они не согласованно и неумело.

В результате, повстанцы ворвались в восточную часть села и начали грабить и поджигать дома. Поджигали дома посредством пакли, прикреплённой к длинным палкам. Сыромятников послал нарочного в Красную Речку за помощью, где тоже стояло 10 солдат. Западная сторона села была не занята киргизами, и посыльный свободно поскакал в Красную Речку. Краснореченцы о нападении восставших дали знать дмитриевцам, и сами выехали в Ивановку. В дороге к ним присоединились ещё 22 солдата, которые исправляли телеграфную линию, и все 32 человека поспешили на помощь ивановцам.

Только они въехали в село, как повстанцы стали заходить с запада. Прибывшие солдаты открыли дружный огонь, восставшие отступили и в три часа дня ушли в горы. В результате нападения повстанцами было сожжено 50 домов, имущество крестьян, работавших в поле, и уцелевшие дворы были разграблены. Три табуна, пасшийся скот и бараны были угнаны восставшими. Сожгли также мост на почтовом тракте и барак для рабочих ирригационной партии около села, расхитив имеющиеся там имущество и инструменты.

Сами рабочие, выходцы из Кашгара, приехавшие на заработки на строительство Чуйских ирригационных систем, бежали ещё в начале восстания, не отработав полученный задаток. [РГИА, ф. 432, оп. 1, д. 11, л. 92]. Была разграблена торговая лавка для снабжения рабочих продовольствием. Повстанцами был уничтожен клевер, закупленный для обозных лошадей ирригационной партии. [Там же, л. 88].

При нападении были убиты крестьяне Бутенко Василий, 17 лет; Ведаев Иван, 66 лет; Ветчинкин Фрол, 60 лет; Зубов Павел, 28 лет, его жена Харитина, 27 лет; Компанцев Макар, 45 лет; Кузин Тарас, 17 лет; Пашикин Павел, 60 лет; Соломатина Вера, 17 лет, Теказиев Иван, 28 лет и один солдат. Были ранены Киселёва Екатерина, 33 года, и её сын Михаил, 14 лет; Кузина Анна, 20 лет; Милованов Кирилл, 55 лет; Морозова Марина, 16 лет; Москвитин Егор, 14 лет; Чуриков Митрофан, 18 лет; Чуриков Павел, 17 лет и крестьянин села Юрьевка Зайцев Пантелеймон. Взяты в плен Чурикова Зинаида, 30 лет, и Фёдорова Елена. Помощь раненым оказывал фельдшер партии Васильева Григорий Насонов. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 35-36].

Крестьянин села Ивановского Кузин Иван Парфёнович добавляет о гибели односельчан при нападении повстанцев на село: «Вечером 15 августа в село привезли изуродованные трупы крестьян Ведяева Ивана Ильича, Компанцева и крестьянки Веры Соломатиной, 18 лет, убитых при возвращении с поля. Ведяев был весь пронизан пиками, голова и грудь. У Соломатиной сняли одежду, рука была перебита, голова и лицо изрублено. (Далее пропущено описание издевательств над женщиной – Б. М.).

«Труп Компанцева тоже был изуродован: множество ран, глаза вывернуты, язык отрезан». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 21, л. 1об]. Восставшими был уведён в плен 15-илетний подросток Широченко Григорий. [Там же, д. 23, л. 1]. Уважаемый читатель, обратите внимание на возраст убитых и пострадавших, с кем и против кого воевали восставшие: убит один солдат и 10 мирных жителей, ранены и взяты в плен 12 гражданских людей: старики, женщины, дети. А. Н. Куропаткин 16 августа докладывал Военному министру:

«В Пишпекском уезде село Ивановка осаждено большим, всё увеличивающимся скопищем киргизов, село горит, выслано подкрепление, только и Пишпеку грозит такая же осада. [РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 4546, ч. 1, л. 255]. 16 августа в село под командой Неклюдова прибыл отряд из двухсот солдат и 80-и человек Пишпекской дружины. С 17 августа было спокойно. 4-го сентября чрез село проезжал начальник области генерал Фольбаум и приказал выезжать на полевые работы.

3-го сентября Токмакский пристав потребовал от Ивановской волости 200 подвод для перевозки войск в Пржевальск. Вместе с подводами, для охраны обоза на обратном пути, ушла и вся ивановская дружина. Воспользовавшись этим, восставшие, человек 500, 8-го сентября вторично напали на Ивановку, убили крестьян, работавших в поле, и угнали лошадей. 12 сентября староста села Ивановки телеграфировал в Ташкент:

«15 августа было первое нашествие киргизов на сёла Ивановское и Юрьевское. 8-го сентября второе. Ивановское сожжено. Жители Ивановки пытались выезжать (на) полевые работы. (Но) киргизы грабят, убивают, увозят в плен, тела не убрали. Охрана мала, работать невозможно за дальностью полей. Покорнейше просим Вашей защиты, иначе приходится погибать». [ЦГИА УзССР, ф. Канцелярия Туркестанского генерал-губернатора, 11-с., д. 1138, л. 140].

Продолжение описания осады Токмака.

С 13 по 21 августа повстанцы осаждали Токмак. [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 1, д. 1182, л. 13; ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 15об]. Руководили осадой манапы Алагуш Джантаев и Канат Абукин. Для осады даже пытались применить самодельные деревянные пушки. Русских войск в Токмаке было немного. Под командой подъесаула Бакуревича, руководившего обороной города, были сотня казаков, 70 человек пехоты, 200 пеших и 150 конных дружинников. [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1182, л. 13]. Старшим токмакской дружины был унтер-офицер в отставке Махоньков Фёдор Захарович.

Всего чуть более 500 человек. Благодаря хорошо организованной обороне, мужеству защитников и лучшему вооружению (винтовки, один пулемёт), атаки успешно отражались. В то время, как главные силы восставших безуспешно осаждали Токмак остальные повстанцы группами по несколько сот человек, нападали на окрестные посёлки, занимаясь грабежами и поджогами крестьянских дворов, неубранных хлебов и заготовленного сена.  

Южным участком обороны руководил Г. С. Маслов, западным – Григорий Иваненко. На северном и южном участках стояли, в основном, посты крестьян, бежавших в Токмак. С севера нападениям конницы препятствовала река, с востока – расположенные здесь сады. Поэтому основные силы обороняющихся располагались на южном и западном участках. Так как западная сторона была болотистой, то стычки происходили, чаще всего на южной стороне. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 26, л. 7 и 8].

Куропаткин 15 августа докладывал: «В Пишпекском уезде разграблены селения Ивановское и Юрьевское, жители последнего в страхе бросили свои дома и переселились в Ивановку. В Токмаке положение продолжает быть тревожным». [ЦГВИА, ф. Главный штаб, Азиатская часть, оп. 4, 1916 г., д. 40, л. 254-254об. (31), стр. 344]. 16 августа Куропаткин сообщал: «Волнение киргизов в Семиречье разрастается. В Пишпекском уезде село Ивановка осаждено большим, всё возрастающим скопищем киргизов. Пишпеку грозит такая же осада, принимаются меры. С Пржевальском нет сообщения уже неделю». [ЦГВИА, ф. Главный штаб, Азиатская часть, оп. 4, 1916 г., д. 40, л. 255-255об. (31), стр. 344].

Начальник Нарынской караульной команды прапорщик Букин докладывал, что ночью 16 августа он, под охраной 24-х казаков 1-ой сотни 3-го Семиреченского полка и 8-и ратников Нарынской караульной команды, вывел из Белого Пикета крестьян, беженцев селений Столыпина, Орловского, Быстрорецкого и Белого Пикета в селение Михайловское (Карабулак). В Белом Пикете «оставаться было нельзя из-за отсутствия у крестьян хлеба. Последние начали питаться исключительно зеленью, и, во избежание эпидемии, мне пришлось вывести крестьян в село Карабулак». [РГИА, ф. 432, оп. 1, д. 11, л. 46]..

17 августа Куропаткин сообщал: «В Токмакском участке и на Каркаре (Джаркентский уезд – Б. М.) положение остаётся тяжёлым. Сформированы и посланы подкрепления. Число мятежников в упомянутых районах всё увеличивается. … Выгорела треть Ивановки. Токмак окружён сплошным кольцом мятежников. В Беловодском участке русское население крайне озлоблено, вышло из повиновения приставу, уничтожает киргизов. … Банды киргизов имеют знамёна, оружием их снабжают кульджинские киргизы. … Крестьяне селений Карабалты, Николаевки и других, опасаясь нападений, бросили полевые работы. Из малых посёлков жители бегут». [РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 4546, ч. 1, л. 257].

17 августа рота, пришедшая из Аулие-Ата и усиленная пишпекской дружиной, вооружённой пиками и ружьями, всего 220 человек, была отправлена на помощь в Ивановку. [ЦГИА КазССР, ф. Семиреченское областное правление, отд. 1, стол. 2, д. 16922, 1916 г., л. 15. (31), стр. 346]. Как видим, часть имеющихся в Семиречье войск была перемещена в Токмакский участок. Из Верного были направлены: в станицу Самсоновскую полусотня под командованием Величкина, в Токмак отряд Бакуревича, в Новороссийское сотня Александрова и в Пишпек сотня из Аулие-Ата.

Это говорит о напряжённой обстановке в Токмакском участке. 17 августа Туркестанский генерал-губернатор телеграфировал Военному министру, что «беспорядки в Семиреченской области усиливаются, охватывают обширный район». 17 августа казачьим разъездом в Покровском был задержан Суван Джантаев. Сам Джантаев заявил трибуналу: «Меня поймали за селом Покровским. Впрочем, я добровольно сдался в плен. Так как по поручению почтеннейшего лица Абаильдинской волости Каната Абукина я должен был проникнуть в Токмак и сдать волостному старшине или другому начальству приказание наших киргизских военоначальников». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 3об].

«Приказание» было следующего содержания: «Токмакскому аксакалу и аксакалу кашгарских сартов. Приказание от главных управителей мусульман. Приказываем всем побросать оружие, покориться мусульманам и сообщить нам. Если не послушаете, то будете уничтожены». Далее шли подписи и печати руководителей восстания, и потом приписка: «А также уведомляем, что Пржевальск и Нарын уже уничтожены, покорённые оставлены здоровыми. Собранных войск всего 40 тысяч человек, кроме 40-летних, т. е. 19-39 лет, а остальные ещё дома, только в Токмаке и Пишпеке». [Там же, д. 26, л. 2об].

Суван Джантаев 18 августа по обвинению в участии в восстании против власти был отдан военно-полевому суду, приговорён к смертной казни и 19 августа повешен. [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 933, л. 34-35]. Есть упрёки по поводу казни Джантаева, как посла. Я тоже считаю, что с 80-илетним стариком, простым исполнителем поступили жестоко. Но в этом случае не только жестокость войны. Во-первых, не погромщикам мирных сёл говорить о соблюдении этических норм. Во-вторых, Джантаев прибыл не как посол, с соблюдением соответствующего ритуала, он сдался в плен казачьему патрулю около селения Покровского и был доставлен в Токмак. [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 934, л. 20].

В-третьих, послы прибывают с предложениями о переговорах или перемирии, а с доставщиками ультиматума во все времена поступали иначе. В телеграмме от 19-го августа Куропаткин сообщал: «Все дороги из Токмака на Пишпек закрыты большими шайками киргизов». Свыше 5000 повстанцев из 12-и волостей, разделившись на отряды, ежедневно, с 7-и утра о 9-и вечера, нападали на Токмак с разных сторон. [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 934, л. 22]. По ночам селение было окружено огнём костров в лагере нападавших. По заявлениям самих восставших, их было от 20-и до 40-а тысяч. [(22), стр. 204].

Пусть эта сомнительная цифра будет на совести повстанцев, так как она показывает их воинские способности: 40 тысяч нападавших в течение недели не смогли осилить 500 защитников селения. Положение изменилось с прибытием войск из Ташкента, которые двигались тремя отрядами. Впереди двигался лёгкий разведывательный отряд под командованием капитана Неклюдова, затем основные силы с артиллерией и пулемётами под командованием подполковника А. И. Гейцига, замыкающим шёл отряд Алатырцева.

19 августа восставшие были разгромлены у Ивановки, а 20 августа отряд Неклюдова вступил в Токмак. 20 августа повстанцы предпринимают массированный штурм Токмака. «Атаки восставших были настолько яростные, – писал в донесении Фольбаум, – что, несмотря на огонь пулемёта, сметавшего целые ряды, они три раза бросались на приступ. Атаки были отбиты, но они показали, с каким противником приходится иметь дело». Житель Токмака Г. К. Иваненко рассказывал:

«20 августа было самое сильное нападение, когда киргизы со стороны Чу в небольшом количестве смогли ворваться в Токмак, но были отбиты казаками. В остальных пунктах действовала пехота и пулемёт. Особенно ожесточёнными были нападения на Соловьёвку (окраина Токмака) и Покровку (соседнее село). Передовые группы атакующих киргизов ворвались в Соловьёвку, где убили нескольких дружинников. Нападавших киргизов было, по моему мнению, 3000 человек». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 16]. С помощью отряда Неклюдова общими силами Токмак удалось отстоять.

Так же 20 августа у Иссык-Ата между воинским отрядом и восставшими произошло столкновение, в котором повстанцы были разгромлены. [(176), стр. 178]. В ночь с 20 на 21 августа хорунжий Б. С. Александров со своей сотней и ротой прапорщика Махонина совершили из Самсоновки успешный рейд на село Новороссийское. Село, 12 дней отбивавшееся от осаждавших его повстанцев, было разблокировано. Все жители в количестве 1337 человек, включая женщин и детей, были выведены в Самсоновку. [(160), 24.08.1916 г. №189].

Туда же из Верного были командированы врачи Беляев и Матвеев для оказания медицинской помощи беженцам из селений Новороссийское, Орловка, Быстрорецкое и для эвакуации пострадавших и раненых участников боёв. Во время этого рейда были найдены обезображенные трупы сотника Величко и семи казаков, о гибели которых говорилось ранее. [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 244]. 21 августа к Токмаку подошёл отряд Гейцига. Восставшие, не зная о вооружении подошедшего отряда, бросились на него.

«Передним частям удалось подскочить к орудиям саженей на 20-30, где они были расстреляны в упор перекрёстным пулемётным и ружейным огнём». [(171), стр. 290]. Г. К. Иваненко добавляет: «Артиллерийские орудия сразу были выдвинуты на участки нападений, в частности, начали обстреливать сад Саурамбаева, где было замечено большое скопление киргизов. В ответ оттуда перед обедом выдвинулось несколько сот конных киргизов и бросились на орудия, стрелявших по саду.

«Передовым группам удалось приблизиться к орудиям сажен на 30, но они были расстреляны в упор, а задние группы отступили. После 21 августа атаки на Токмак не повторялись». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 16]. С приходом второго отряда из Ташкента русские войска перешли от обороны к наступлению. 22 августа осада Токмака была снята, восставшие оттеснены от крупных сёл Чуйской долины, восстановлено движение по тракту Пишпек – Верный.

Потеряв большое количество убитых и раненых в разгроме под Токмаком, повстанцы, преследуемые отрядами Гейцига и Неклюдова, уходят в низовья Чу и на юг, в горы: часть на Иссык-Куль, а большая часть в сторону озера Сон-Куль. 23-го августа курдайский отряд Пишпекского гарнизона настиг группу повстанцев, уходящих в низовья Чу. Было отбито тридцать верблюдов навьюченных награбленным крестьянским имуществом. [РГИА, ф. 1276, оп. 11, д. 89, л. 110].

После прибытия войск массовых атак повстанцев не было. Нападения велись лишь отдельными небольшими группами. 24 августа крестьяне по приказанию пристава на 200-ах подводах выехали в поле за фуражом для прибывших войск. На этот растянувшийся обоз напали восставшие. Нападение было отбито охраной обоза, состоявшей из взвода солдат и нескольких казаков. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 49, л. 21].

Но главные потери были не в имуществе, а в гибели людей. К. Усенбаев пишет: «Восставшие трудовые массы хотели расправиться лишь с представителями царского правительства, укрывавшимися в Токмаке». [(326), стр. 106]. Во-первых, «представителями царского правительства» в Токмаке были только сотрудники волостной администрации, часть из которых были избранными из жителей (староста и десятники), а «укрывались» только сельские старосты и писари разгромленных сёл.

Во-вторых, «хотели расправиться лишь с представителями царского правительства», а расправлялись почему-то с простыми жителями – стариками, женщинами, детьми. В своём рапорте от 25.08.1916 Токмакский староста сообщал об убитых, раненых и пропавших без вести в Токмаке во время восстания:

Каширин Иван Андреевич, 68 лет, убит 10 августа на пашне.
Митенский Степан Фёдорович, 46 лет, убит 10 августа на пашне.
Полтавский Илья Васильевич, 66 лет, убит ударами пики в лицо.
Севергин Григорий, почтосодержатель Токмакской почтовой станции, убит 24 августа.
Сидоров Евстигней Иванович, 44 года, убит 20 августа ударами пики в спину и в живот.
Шаталов Иван убит 20 августа, несколько ран на голове и лице.
Ширяева Лукерья Тимофеевна, 60 лет.
Яковенко Яков Фёдорович, 46 лет, Новороссийский волостной старшина, убит 11 августа по дороге из Токмака в Новороссийское.

Пропали без вести:
Гайдин Степан Трофимович, 48 лет; его жена Прасковья Николаевна, 42 года. Дети: Евдокия 11 лет, Мария 5 лет, Ольга 2 года. Пропали 8-го августа с пасеки.
Кислова Александра Николаевна, 10 лет
Красюковы Иван 17 лет и Павел 11 лет Михайловичи пропали с пашни 9-го августа.
Михайлов Степан Изотович, 64 года, пропал на заимке 10 августа.
Попова Ефросинья Васильевна, 20 лет; её сын Константин Тимофеевич, 1 год. Девери (брат мужа – Б. М.): Попов Фёдор 12 лет и Андрей 10 лет Ивановичи. Пропали 9-го августа на станции Кок-Майнак.
Попов Иван Иванович, 14 лет, пропал с кладью после выезда в Атбаши 27 июля.
Попов Максим Иванович, 18 лет, пропал с кладью после выезда в Атбаши 27 июля.
Попов Николай Алексеевич, 66 лет, пропал с кладью после выезда в Атбаши 27 июля.
Суриков Михаил, 64 года, пропал с бахчи 11 августа. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 11 - 12].

Гайдан Иван Степанович впоследствии, получив сведения о гибели своей семьи, нашёл трупы своих родителей и сестёр. Его рассказ о трагедии: «8-го августа 1916 г. мятежники на нашей пасеке в Малой Кебени убили моих отца, мать и трёх сестёр: Евдокию 13 лет, Анну 6 лет и Ольгу три года. Дело было так. 8-го августа крестьянин села Покровского Иосиф Пенкин поехал к нам на пасеку за ружьём и лошадью. При въезде на пасеку он подслушал двух киргизов, бывших сторожами на пасеке, которые ругались из-за того, почему один из киргизов не убил женщину, а долго мучил её.

«На пасеке Пенкин увидел сильно израненную жену токмакского жителя Трофима Бородина, за которой ухаживали её дети. Мои родители с детьми были тут же. Пенкин стал всех уговаривать идти в Самсоновскую. Мои родители отказались, так как в этом случае им пришлось бы оставить израненную соседку и её детей. Они перешли в дом Бородина и решили спасаться там. Пенкин же поспешил на свою пасеку, находящуюся около Самсоновской, чтобы забрать живущих там своих родителей, которые бежали в Самсоновскую, где и спаслись.

«Когда прекратились беспорядки, я поехал на свою пасеку, где нашёл своих родителей и сестёр убитыми и присыпанными землёй. Я их откопал, отпел у токмакского священника и похоронил». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 51]. Господа, утверждающие, что восстание было направлено против царизма, обратите внимание на «рубежи», на которых защищали царизм – крестьянские пашни и отдалённые пасеки, а также на возраст «защитников» царизма – от одного года до 20-и лет и от 46-и до 66-и лет. Причём известны не только приведённые выше случаи, но и многие другие, когда гибли целыми семьями. И такое было во всех сёлах, подвергшихся нападениям восставших.

Начало подавления восстания в Токмакском участке.

21 августа одновременно с отправкой в Верный военного транспорта с патронами была отправлена и скопившаяся в Пишпеке почта весом 632 пуда. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 834, л. 98]. 24 транспорт проследовал через Самсы. Медленное продвижение было вызвано тем, что продвигались только днём, всё ещё опасаясь нападений. [(160), №189 от 24.08.1916 и №190 от 25.08.1916 г.]. Что и подтвердилось за станцией Отар. Однако попытка нападения была успешно отбита. В связи с этими нападениями на Курдае был выставлен дозорный отряд, и почта стала ходить регулярно в сопровождении воинской охраны.

Беловодский участковый пристав 22 августа сообщал Пишпекскому коменданту, что «в участке спокойно». Однако, опасаясь грабежей русским населением киргизов, он просил прислать подкрепление: «В настоящее время у меня в команде 14 нижних чинов, 4 без оружия. Прошу выслать им вооружение и, если есть войска, увеличить мою команду до 50 человек». [ЦГА РКаз, ф. 44, оп. 1, том 4, д. 20076, л. 249]. 23-го августа Николай II издаёт указ:

«Признав необходимым, в целях Государственной обороны, усилить состав казачьих частей Семиреченского казачьего войска, призвать в этом войске казачье ополчение. Число возрастов казачьего ополчения, подлежащих призыву, а равно и сроки их призыва определить Командующему войсками Туркестанского военного округа». То, что этот указ вызван не трудностями на фронте, а сложностью обстановки в Семиречье, говорит тот факт, что число возрастов и сроки призыва должен был определить генерал-губернатор Туркестана.

Приказом по войскам Семиреченской области для рассмотрения дел, связанных «с явным против властей восстанием», 24 августа в Верном, во всех уездных городах области и в особо указанных отрядах на основании Военно-судебного устава были учреждены военные суды. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 3, д. 33, л. 7об]. Ещё один штрих к формулировкам «восстание было жестоко подавлено». Военно-полевые суды были введены не сразу после начала восстания, а когда преступления восставших не прекращались после применения норм мирного времени.

В результате, мероприятий, предпринятых правительством и генерал-губернатором края, удалось добиться результатов в успокоении края и в осуществлении набора рабочих. Выступления подавлялись и шли на убыль, стихали панисламистские настроения, таяли надежды феодально-клерикальных элементов, выветривалась оппозиционность национальной буржуазии. Для содействия населению и администрации по выполнению призыва инородцам было предоставлено право создавать из представителей местного туземного населения особые районные комитеты.

В задачу этих комитетов входило разъяснение целей призыва; развёрстка общего количества призываемых, приходящихся на данную область, уезд или волость; наблюдение за соблюдением правил и положений призыва; содействие обеспечению призываемых питанием и одеждой; а также содействие обеспечению семей призываемых. С прибытием войск обстановка в Токмакском участке разрядилась. 24 августа Токмакский пристав Байгулов, под угрозой военного суда, приказал крестьянам ехать в поле за фуражом для прибывших войск.

Но, так как восставшие ещё не успокоились и время от времени продолжали свои рейды, то крестьяне соглашались выезжать в поле только под охраной. Для охраны обоза были выделены взвод казаков и взвод солдат. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 44]. На предписание отправить часть войск в Загорный участок Пишпекского уезда Фольбаум из Пишпека отвечал: «Я объехал Токмакский район и убедился, что если не оставить здесь одну роту и одну сотню, то крестьяне всех селений, предпочитая голод, не кончат уборку урожая. Отход частей из-под Токмака будет непременным сигналом нового мятежа». [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1138-а, л. 8-9].

26 августа Фольбаум телеграфировал в Ташкент: «Верненские, копальские и пишпекские киргизы собираются большими массами у Балхаша. Крайне необходимы казачьи полки». Телеграфное сообщение с Токмаком было прервано в самом начале восстания и было восстановлено военно-телеграфным взводом после прихода войск, но и после этого телеграфная линия после ремонта неоднократно разрушалась повстанцами, и только после выставления усиленной военной охраны (125 казаков и 50 дружинников).

28 августа была установлена постоянная связь между Пишпеком и Токмаком. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 1265, л. 128]. В конце августа произошло столкновение в Буранинской волости. Восставшие с потерями были рассеяны казаками. Взятый в плен Дюшеке Мамырбаев сообщил, что в отряде под руководством Сонубека Шаменова было 340 человек, из которых 30 были вооружены ружьями. [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 934, л. 21].

Восстание в районе Мерке.

25 августа возобновилось восстание, теперь уже западнее Беловодского, в Меркенском участке соседнего Аулие-Атинского уезда. 27 августа около двух тысяч повстанцев начали наступление на Мерке. [(176), стр. 179]. Нападение на Мерке было отбито, но восставшие разграбили и подожгли окрестные заимки. [ЦГА РКаз, ф. 146, оп. 1, д. 66, л. 84]. В этот же день Куропаткин сообщал: «В Пишпекском уезде селение Сосновское и все подгорные заимки оставлены жителями.

«Киргизы грабят повозки, рогатый скот, лошадей и угоняют в горы. Одна из команд, посланная для розыска скота, верстах в десяти к западу от Сосновского, имела столкновение с толпой мятежников». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 252]. 29 августа активность повстанцев усилилась. Начальник Туркестанского почтово-телеграфного округа сообщал: «На Мерке наступает четырёхтысячная толпа киргизов, вооружённых пиками и ружьями. С разведчиками произошла стычка.

«Окрестности села подожжены. Мерке грозит опасность. Телеграфное действие от Мерке к Пишпеку прервано. Движение почт в этом районе приостановлено». [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 834, л. 99]. Нападение на этом участке телеграфной линии было отбито отрядом, посланным из Аулие-Ата. 29 августа на строительстве железной дороги восставшие напали на пикет №1017, на котором жили 14 рабочих. «Киргизы стали избивать их пиками и топорами. Из рабочих семеро убиты, четверо ранены, остальные взяты в плен.

«После расправы с рабочими киргизы подожгли все бараки на пикете и частью истребили, частью разграбили хранившиеся там материалы для постройки дороги и все находившиеся на пикете инструменты». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 1068, л. 3]. В ночь с 29 на 30 августа на станции Мерке повстанцы сожгли жилой барак и разграбили склад, на пикетах №923 и №1028 сожгли мосты, на протяжении 10-и вёрст разрушили телефонную линию – столбы свалили, изоляторы разбили, проволоку похитили. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 3, д. 27, л. 2 и 2об].

Восставшие убили киргиза Чали Саитова за то, что у него проживали русские рабочие. [Там же, д. 12, л. 5об]. Крестьяне селения Мерке в прошении генерал-губернатору писали: «В ночь с 29 на 30 августа толпа киргизов разграбила и подожгла вблизи селения наши заимки. С того времени мы не знаем покоя ни днем, ни ночью до сего времени. На пашни ездим с провожатыми солдатами. … Бунтующие киргизы сидят большими партиями верстах в 10-и, и нам нет возможности даже убирать хлеб, делают набеги. … Второе нападение сделали вечером 31 августа».[ЦГА РКаз, ф. И-146, оп. 1, д. 66, л. 84].

В связи с этими событиями Фольбаум даёт указания: полковнику Слинко – «не задаваться непосильными задачами в южном направлении», а Городецкому, который в это время находился на пути в Пишпек, было приказано возвратить две роты в Мерке «для обеспечения порядка в этом местечке», а начальнику Пишпекского гарнизона – выдвинуть полуроту Левашова из Беловодского в Карабалты. Из Пишпека в северные волости Аулиеатинского уезда посылается команда из 50-и человек под командованием штабс-капитана Полторацкого.

После сообщений о восстании киргизов многие русские из сёл Аулиеатинского уезда поспешили переехать в Мерке под защиту находящегося там воинского отряда. «Партия крестьян из села Ильинского в пять человек (четверо мужчин и одна женщина) были застигнуты вблизи заброшенного караван-сарая на местности «Бызоу». Все русские были избиты кетменями и палками до потери сознания и в таком виде заживо брошены в два колодца возле речки Карасу. Трупы их впоследствии были обнаружены русскими властями» [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 1068, л. 3об].

30 августа Куропаткин сообщал: «В 100-а верстах западнее Пишпека киргизы сожгли окрестные посёлки, прервали телеграф на Пишпек». [РГИА, ф. 1276, оп. 11, д. 89, л. 146]. В тот же день из селения Новотроицкого в Мерке выехали на нескольких телегах 58 русских мужчин, женщин и детей. Дорогой на них напали восставшие. «Русские укрылись в заброшенном караван-сарае под названием Камыш-сарай, где и заперлись во дворе. Киргизы обложили караван-сарай со всех сторон и под условием выдачи им продовольствия согласились не трогать русских.

«Получив от русских весь их хлеб и прочее продовольствие, киргизы стали перелазить через забор и расхищать имущество беженцев. Женщины умоляли киргизов не трогать русских, но киргизы, похитив всё имущество русских, стали хватать и насиловать русских женщин. Русские заперлись в сакле караван-сарая, киргизы подожгли саклю. Русские стали выбегать из сакли, а киргизы начали их избивать, стрелять в них из ружей, пока не перебили всех мужчин. Перебили также и всех старых женщин, а молодых тут же начали насиловать.

«Убитых, а также недобитых мужчин и детей побросали в колодцы. Молодых женщин, раздев донага и привязав их верёвками к лошадям, киргизы поволокли их к себе в аулы и держали в плену. Впоследствии некоторым из них удалось бежать. Трупы брошенных в колодцы, в количестве 28 человек, впоследствии были обнаружены русскими властями». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 1068, л. 4]. 30 августа Куропаткин сообщал:

«В Аулиеатинском уезде в ночь на 30 августа появились банды киргизов, которые жгли русские хутора в окрестностях Мерке и окраины села Кузьминки, расположенного в пяти верстах от Мерке в сторону Пишпека, грабили брошенное крестьянами имущество, угоняли скот. В настоящее время вновь группируются банды киргизов. Повреждение линии в сторону Пишпека временно устранено» [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 262]. Об этом же 30 августа сообщал начальник жандармского управления Ташкентской железной дороги:

«В Семиреченской области восстание киргизов разрастается. В районе Пишпек – Мерки телеграфные провода порваны. В окрестностях Мерке киргизы жгут посёлки». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-б, л. 352]. Для восстановления прерванной связи на линию были командированы из Аулие-Ата надсмотрщик с 14-ью солдатами, из Беловодского – надсмотрщик Беловодского почтово-телеграфного отделения Пухов с охраной и из Пишпека – механик Дзюбенко с надсмотрщиком Козюковым. 30-го августа связь между Мерке и Беловодском была восстановлена.

В частности, надсмотрщиком Пуховым на перегоне Мерке – Чалдовар было установлено 18 срубленных повстанцами столбов. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 1265, л. 129]. 31 связь между Беловодском и Мерке была вновь прервана. Надсмотрщик Пухов, приступивший к восстановлению линии на участке Мерке – Чалдовар, был окружён восставшими, и едва прорвались с сопровождавшей его охраной. В помощь Пухову из Мерке был командирован механик Мелехин с двумя надсмотрщиками и 18-ью солдатами.

Во время работы по исправлению линии отряд Мелехина подвергся нападению восставших, но был выручен из опасности прискакавшим на звуки выстрелов конным разъездом из 25-и человек. Линейный механик Сергей Дзюбенко, выехавший на повреждение линии из Пишпека с надсмотрщиком Козюковым и с конвоем из 10-и нижних чинов, установил от Чалдовара к Мерке 7 столбов, но после стычки с киргизами, вынужден был отступить в Чалдовар. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 1265, л. 130].

Прерванное 29 августа почтовое сообщение на перегоне Аулие-Ата – Чалдовар было восстановлено 3-го сентября. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 834, л. 108]. По сообщению заведующего полицейской частью в Зачуйских волостях Пишпекского уезда, «на место стоянки объездчика К. Д. Яковлева у озера Кашкарбай 29 августа приехали до ста человек киргизов, из которых человек десять были вооружены огнестрельным оружием. Яковлев дополнительно занимался добычей соли из озера.

«Когда киргизы стали брать его соль, он не позволил им. Киргизы схватили и связали Яковлева. Покончив погрузку соли на верблюдов, один из киргизов ударил Яковлева кетменём. От этого удара Яковлев упал. Однако он встал и попытался бежать, но вторым ударом кетменём был снова сбит с ног и затем застрелен. Находившееся у Яковлева имущество было всё расхищено или уничтожено». [РГИА, ф. 396, оп. 7, д. 633, л. 120]. 31 августа были получены сведения о движении киргизов к Чалдовару со стороны Балхаша.

Отряду на 5-ом Чуйском участке было приказано двинуться навстречу. Из Пишпека в Чалдовар был двинут отряд в 60 человек под командованием прапорщика Воеводина, которому поручалось принять под командование дружинников Чалдовара. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 41, л. 44]. Для охраны Курдайского перевала был направлен отряд в 20 человек под командой прапорщика Мальцева, а для охраны курдайских сёл в село Архангелское был направлен отряд в 30 человек под командованием прапорщика Баруцкого. [Там же, л. 47].

Первого сентября 1916 г. повстанцы, «численностью до 3.000 человек, начали наступать на село Новотроицкое, но наступление было отбито находившейся в селе воинской командой в составе двух офицеров и 65 нижних чинов. В последующие дни киргизы, окружив со всех сторон село, несколько раз возобновляли наступление, но каждый раз оно было отбито. Во время этой осады киргизы угнали общественное стадо в 2000 овец и несколько сот рогатого скота, разграбили и подожгли окрестные заимки и усадьбы». [РГИА ф. 1292, оп. 1, д. 1933-б, л. 4].

Старшина 7-го аула Ашинской волости Аулиеатинского уезда Рахманкул Сарчинов в своих показаниях следствию добавлял, что при нападении на село Новотроицкое восставшие «убили на пашне около этого селения трёх крестьян: двух взрослых и одного мальчика и угнали 60 голов рогатого скота». [ЦГА КырР, ф. И-30, оп. 1, д. 2, л. 13об]. Пристав Зачуйских волостей 2-го сентября из Вознесенского донёс:

«Все киргизские волости на левом берегу Чу восстали. Новотроицкое обложено, собралось киргизов до 4000. На окраинах посёлка виден дым в нескольких местах, есть жертвы, слышна одиночная и залповая стрельба. К Новотроицкому надвигается толпа киргиз из нижних волостей и из Кызылтала. Киргизам оказывают содействие немецкие колонисты, доставляют им провиант». [ЦГА РКаз, ф. 44, оп. 1, д. 5038, л. 110]. Вот как описывал положение на этом участке штабс-капитан Полторацкий, посланный с отрядом в нижнечуйские сёла:

«29 августа я двинулся с отрядом в составе 50-и нижних чинов на участки Пишпекского уезда в низовьях реки Чу. Не доезжая до села Вознесенского, ко мне прискакали гонцы села Новотроицкого и сообщили, что село Новотроицкое атаковано киргизами, есть человеческие жертвы, и просили меня оказать помощь. Приехав в село Новотроицкое 1-го сентября я застал следующую картину. Жители в паническом страхе собрались в школьной ограде, не зная, что им делать. Успокоив крестьян, я с отрядом выехал за посёлок, где встретил толпы киргизов, двигающихся на посёлок.

«Разогнав эти скопища киргизов, мы двинулись обратно в село, и хотел было поехать обратно на Чуйские участки. Но крестьяне стали просить меня остаться в селе, в противном случае они бросают свой скот и посёлок и пойдут со мной на 4-ый участок. Я решил остаться в Новотроицком и перевести сюда людей из Вознесенского. Со 2-го сентября я был осаждён в Новотроицком, где мне пришлось отражать атаки киргизов до 7-го сентября. В открытый бой с киргизами я вступить не решался. Тактика киргизов была следующей.

Как только мой отряд переходил в наступление, киргизы моей атаки не принимали и отходили, а, благодаря своей многочисленности, нападали на село с другой стороны. Поэтому я опасался, чтобы они не проникли в село. Количество мятежников с каждым днём увеличивалось, а патроны у меня расходовались. Об этом я дал знать в Пишпек. После этого мне на помощь прибыл отряд поручика Левашова в составе ста человек пехоты при двух пулемётах. По прибытии отряда Левашова, 8-го сентября я со своим отрядом перешёл в наступление, разбив киргизов Ашинской волости, загнав их в пески и отбив у них до 6000 баранов». [ЦГА КырР, ф. И-30, оп. 1, д. 2, л. 6-7].

В начале сентября восставшие активизировались в районе 4-го и 5-го Чуйских переселенческих участков. Их отряды снова стали появляться у почтового тракта Пишпек – Верный. Продолжали раздаваться призывы к сопротивлению. Об этом говорят постановления губернатора этого периода об аресте лиц, «подстрекающих к беспорядкам». Исполняющий дела губернатора Семиреченской области Алексеев сообщал Куропаткину: «Необходимо ещё упомянуть, что часть населения бунтующих волостей (Пишпекского уезда – Б. М.) бежала в Прибалхашские степи, где на границе области (с Сыр-Дарьинской областью – Б. М.) начались грабежи аулие-атинских киргиз» (казахов – Б. М.). [РГИА, ф. 432, оп.1, д. 69, л. 53].

Можно предположить, что увлёкшись грабежами русских сёл, киргизы вспомнили о своих давних соперниках – казахах. Но досталось и другим соседям киргиз – дунганам. После подавления выступления пржевальских дунган, как сообщал российский консул в Кашгаре, «киргизы не могли упустить хорошего случая, чтобы не ограбить дунган». [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1205, л. 1-4]. «В Пишпекском уезде курдайский отряд рассеял скопища киргиз и отбил 30 верблюдов с награбленным крестьянским имуществом». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 241].

Для прекращения грабежа аулиеатинских казахов, «посланный отряд Полторацкого быстро усмирил грабителей». [(31), стр. 373]. Однако, действия отряда штабс-капитана Полторацкого, как мы уже знаем, были не столь «быстрыми», как докладывал Алексеев, и на помощь Полторацкому дополнительно из Пишпека посылается отряд под командованием поручика Левашева. [(160), неоф. часть, №200 от 06.09.1916 г.]. В первых числах сентября восстание в Аулиеатинском уезде пошло на спад. 4-го сентября из Беловодского в Аулие-Ата была отправлена задержанная почта. [РГИА, ф. 1289, оп. 12, д. 834, л. 108].

Но положение оставалось напряжённым, о чём свидетельствует телеграмма из Верного коменданту Пишпека: «Завтра, 3 сентября, подводы с молодежью из Верного отправьте до Карабалтов с конвоем из 15 нижних чинов при офицере. Дайте знать прапорщику Воеводину, чтобы вечером 4-го был со своим отрядом в Карабалтах. Здесь он обязан принять транспорт и 5-го сентября конвоировать лично до Мерке с 40 нижними чинами. С Воеводиным пошлите записку в Мерке, чтобы туда дали достаточный конвой до Аулие-Ата, а Воеводин возвращался спешно с 40 нижними чинами в Карабалты». [ЦГА РКаз, ф. 44, оп. 1, том 4, д. 20076, л. 230].

В северных волостях Пишпекского уезда, в низовьях реки Чу волнения продолжались до 19-го сентября, поэтому там оставались воинские отряды под командованием Полторацкого и Левашова. [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 304]. Вот как их действия описывает штабс-капитан Полторацкий: «10-го сентября я с отрядом двинулся на выручку села Ильинского, которому по сообщению пристава Кирьянова, угрожала опасность со стороны киргизов Сырдарьинской и Семиреченской областей.

«По прибытии в Ильинское, я получил новые сведения, что село Гуляевку осадили киргизы. 12-го сентября я двинулся в посёлок Гуляевку и прибыл туда 14-го сентября, где захватил 11 главарей, возмутивших киргизов. Несмотря на это, киргизы напали на отряд Пристава Урбенина, который шёл из Аулие-Ата в Гуляевку, и заставили его с отрядом вернуться обратно. По возвращении моём в Новотроицкое, ко мне в дороге явилась депутация от киргизов Ашинской волости с изъявлением покорности. Я согласился со следующими условиями:

«1. Немедленно доставить пленных женщин и детей, которые находятся у них. 2. Возвратить крестьянам весь угнанный скот. 3. Выдать всех главарей восстания. 4. Сдать всё имеющееся к них оружие, огнестрельное и холодное. 5. Восстановить арык, идущий к селу Новотроицкому и разрушенный киргизами во время осады Новотроицкого. Мои требования киргизами были исполнены, за исключением возврата пленных, которых они уничтожили ещё раньше. Арестованных киргизов я сдал Меркенскому приставу, а сам, получив новое приказание, срочно двинулся к Балхашу для освобождения рыбаков, которые скрывались от нападения киргизов на острове». [ЦГА КырР, ф. И-30, оп. 1, д. 2, л 7-7об].

Подавление восстания.

Прежде, чем приступить к описанию подавления  восстания, считаю необходимым возразить следующее. В работах о восстании часто употребляется термин «карательные отряды». Войска были посланы в Семиречье не для того, чтобы наказать, покарать провинившихся. Они были посланы для того, чтобы подавить, прекратить вооружённое выступление против существующей власти; для защиты мирных граждан от убийств и насилий; для защиты поселений от нападений; для прекращения грабежей; для освобождения женщин и детей, взятых в плен; для возврата награбленного. Задача, поставленная войскам, была усмирительной, а не карательной. Карали виновных потом, после подавления восстания и через суд.

После прибытия войск повстанцы отступили в горы и к Балхашу. Но и после поражения, при отступлении продолжались бессмысленные действия восставших. Уходя, повстанцы травили скотом не только крестьянские посевы, но и свои. [ГАРФ, ф. 1807, оп. 1, д. 296, л. 78об]. В начале сентября в Токмакском участке крестьяне начали возвращаться в свои сёла с условием обеспечения охраны. Для охраны возвращающихся жителей были направлено в село Новороссийское 25 казаков и 15 солдат; в Быстрорецкое, Белопикетское и Орловское – по 10 солдат; в Ново-Александровское 10 казаков; в Юрьевское 12 солдат. [ЦГА РКаз, ф. 19, оп. 1, д. 603, л. 186].

Но положение оставалось напряжённым, потому что восставшие, когда им предоставлялась возможность, снова продолжали выступления. О восстании в низовьях Чу и в районе Мерке уже рассказывалось. Отступившие в горы повстанцы, около 10-и волостей, сосредоточились в Кочкорской долине, представляя новую угрозу. Капитану Бурзи, прибывшему из Андижана, вместо Нарына было приказано двигаться на Кутемалды. Фольбаум докладывал командующему войскам Туркестанского округа:

Продолжение в 21-ой части.