Продолжение, начало в 1-ой части.
Манапы, чтобы прикрыть свои преступления против своего народа, отвести от себя народный гнев, все беды простого народа сваливали на русских, стремились придать восстанию антирусский характер. Так, управитель Атекинской волости Б. Солтоноев, выступая перед повстанцами, говорил: «Надо русских грабить и гнать их до Ташкента». [ЦГА РКаз, ф, И-75, оп. 1, д. 34, л. 12об]. То, что указ о призыве на тыловые работы послужил только поводом к грабежам русских сёл, в своих показаниях следствию подтверждает это и участник восстания Ш. Джайнаков:

«Причиной восстания против русских послужило объявление мобилизации. Киргизы, находящиеся в Пржевальском, Верненском уездах с того дня начали секретным путём совещаться и, в конце концов, дело решили начать с грабежа русских посёлков, а потом у них был план грабить города». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 8, л. 17]. (Странный способ борьбы с мобилизацией – грабить русские посёлки. – Б. М.). Один из руководителей восставших Атекинской волости Алимкул Таубалдин перед восстанием призывал:

«На войну не идти, лучше умереть в борьбе с русскими». [ЦГА КР, Ф. И-75, оп. 1, д. 48, л. 11]. Сторонник восстания призывает к борьбе ни с царизмом, ни, тем более, с империализмом, ни со своими манапами, как утверждают национальные исследователи, а именно с русскими. Другой руководитель восстания Канат Абукин в показаниях следствию признавался, что «подойдя к Токмаку и окружив его, мы стали вести наступление, желая вырезать в Токмаке всё русское население». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 15, л. 20]. Не просто пограбить торговый центр, а именно «вырезать всё русское население».

Выше, в подтверждение того, что восстание было антирусским, приведены свидетельства повстанцев о том, что их целью было «прогнать русских», «перебить русских» и другие антирусские заявления. Но то были высказывания простых, рядовых, непосвящённых участников восстания. А здесь признание даёт один из руководителей восстания, который, если бы восстание было действительно «антицарским», то он требовал бы устранения царских чиновников – взяточников и притеснителей, возвращения изъятых земель, снижения налогов, равных прав для киргизов, но он говорит об одной цели восставших – «вырезать в Токмаке всё русское население».

Куда и против кого были направлены основные удары повстанцев говорит телеграмма Фольбаума в Ташкент: «Мятеж требует больших войск. Ибо нужны не только отряды для ударов по скопищам, но и отряды для прикрытия населения и почтовых трактов». [ЦГА КырР, ф. И-75, д. 41, л. 9]. В соответствии со своими задумками восставшие сразу же приступают к погромам русских посёлков. Вот как, например, очевидец описывал разгромленный курорт Иссык-Ата после нападения восставших.

«Грустная картина, разрушенный вид. Здания целы, но окна выбиты. Почти всё имущество уничтожено. Осталась часть кроватей, столов, шкафов со следами разрушений. В церкви уничтожены утварь, иконы, имущество. Библиотека уничтожена полностью. Мятежники разбили, поломали, порвали всё, что могли. Самовары, посуду, железные вещи частью увезли с собой». [(160), неоф. часть, №114 от 26.05.1917 г.].

К. Баялинов, после мытарств и скитаний вернувшись из Китая и увидев свои места, вспоминал: «Село Кочкорка (Загорный участок Пишпекского уезда – Б. М.), центр четырёх волостей. Когда-то в нём были добротные каменные строения, много магазинов и лавок. После восстания его невозможно было узнать: дома и постройки разрушены, везде следы пожаров». Обратите внимание на общий тон ежедневных рапортов А. Н. Куропаткина Военному министру.

Они говорят не об антицарском характере восстания, к чему Куропаткина обязывала высокая должность слуги царю и отечеству, а именно об антирусской направленности восстания. В рапортах нет донесений о нападениях на административные центры и административные здания, т. е. на местонахождения представителей царской власти, но ежедневные сообщения о грабежах и убийствах русских людей, о погромах и нападениях на русские сёла.

Делегат от станицы Самсоновской Алексей Александрович Иванов докладывал Семиреченскому казачьему исполнительному комитету: «Наступления киргизов на русские поселения сопровождалось: а) грабежами скота и прочего имущества; б) поджогами степей, посевов хлеба, заготовленных кормовых трав, построек и прочего, что только попадалось под руку; в) убийствами с истязанием людей без разбора пола и возраста; г) пленениями людей, тоже без разбора пола и возраста; д) поруганиями над церквями, над церковными святынями». [РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 4639, л. 68].

В противоположность недобросовестным историкам, свидетель восстания в длинном перечне действий повстанцев не упоминает нападения на административные центры, на представителей власти. Пренебречь его показаниями, назвав его рядовым свидетелем восстания, видящего только свою разгромленную усадьбу – невозможно, он общественный деятель, делегат станицы. И. д. губернатора Алексеев сообщал: «Русских грабили и убивали, допуская всевозможные издевательства над трупами. Женщин и детей уводили в плен». [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1182, л. 12].

«Взятых в плен людей приводили в мусульманство под угрозой лишить их жизни в случае отказа от перехода. Девиц и молодых женщин определяли в жёны и делали обряд венчания, в случае же отказа немедленно убивали. По словам крестьянки селения Долинки (Пржевальский уезд – Б. М.) Прасковьи Ашариной, врач верненской городской больницы Рязанский с дочерью были убиты за отказ его дочери выйти замуж за одного из киргизов». [ЦГА РКаз, ф. 44, оп. 1, д. 5038, л. 167].

Первой 1899 г. и Второй 1907 г. мирными Гаагскими конференциями были приняты общие положения о законах и обычаях сухопутной войны. Участников военных действий, виновных в совершении преступлений, связанных с войной, до Версальского договора 1919 г. не привлекали к ответственности за нарушения законов ведения войны. И только Версальский договор впервые прямо предусмотрел ответственность виновников преступлений, связанных с войной. Часть 7-ая Версальского договора посвящена привлечению к ответственности всех вообще лиц, виновных в совершении действий, противоправных законам и обычаям ведения войн.

Впоследствии в Женевских конвенциях 1929 и 1949 гг. были приняты дополнительные и новые положения о защите жертв военных конфликтов и введено понятие «военное преступление». По определению этих конвенций к военным преступлениям, в частности, относятся: разрушение жилищ и населённых пунктов без военной необходимости; убийства, истязания и увод в рабство военнопленных, а также гражданских лиц, оказавшихся в зоне боевых действий; неоправданное уничтожение гражданской инфраструктуры.

Все эти действия творились восставшими. Военные преступления, носящие массовый характер, с большим числом жертв, как это было в Пржевальском уезде и в восточной части Пишпекского уезда, теперь считаются преступлениями против человечности. Закон обратной силы не имеет, но с позиций этики, для моральной оценки действий восставших стоит вспомнить Женевскую конвенцию 1949 г. и Резолюцию ООН №2444 от 19 декабря 1968 г.

Согласно им «в случае вооружённого конфликта, не носящего международного характера и возникающего на территории одной из Сторон» (в данном случае восстание – Б. М.) целенаправленные (не случайные, связанные с боевыми действиями против вооружённого противника – Б. М.) нападения на гражданских лиц, убийства мирных жителей запрещаются и считаются военным преступлением. Если подробно познакомиться с началом восстания, то действия восставших ничего не напоминают?

Можно ли называть антицарскими многочисленные погромы русских сёл и осаду Токмака, в котором самый высший чин «колониальной» администрации – участковый пристав (в современном понятии чуть повыше участкового милиционера), но много торговых складов, которые можно пограбить; убийства русских стариков, женщин и детей (мужчины мобилизованы на фронт)? Вот один из многих трагических случаев убийства мирных русских жителей повстанцами. В записи от 04.09.1916 г. в метрической книге молитвенного дома села Михайловского (Карабулак) Пишпекского уезда, в разделе «Об умерших» отмечено:

«Верненский мещанин Максим Петрович Белоусов – 65 лет. Причина смерти – убит киргизами. Его жена София Ильинична – 56 лет. Причина смерти – убита киргизами. Верненского мещанина Василия Максимовича Белоусова жена Наталия Васильевна – 29 лет. Причина смерти – убита киргизами. Верненского мещанина Василия Максимовича Белоусова дети: Василий – 10 лет, Мария – 8 лет, Вера – 7 лет и Тимофей – 5 лет. Причина смерти – убиты киргизами. [Архив Алматинской области, Ф. И-1, оп. 1, д. 82, л. 214об-215].

То есть, была убита вся семья: дедушка, бабушка, сноха и внуки от 5-и до 10-и лет. У всех погибших приписка: «Дата смерти 15-го августа, дата погребения 4-го сентября. Как скоропостижно умершие приобщены не были». Коль известна дата смерти, то, значит, 20 дней не было возможности похоронить тела. Но современные национальные исследователи замалчивают подобные факты, превращая описание восстания в описание его подавления и Уркуна, в изложении начального периода восстания ограничиваются краткими общими фразами, не раскрывают истинных целей восстания и его направленности.

Почему справедливое описание трагедии киргизского народа ведётся с одновременным умалчиванием о грабежах и погромах русских сёл и, главное, об убийствах мирных русских детей, женщин и стариков? Давайте напишем историю восстания в двух частях – до прихода войск и после их прибытия. Желательно, чтобы части были равные по объёму: трагичных фактов хватит для обеих частей. В 20-30-х гг. прошлого века, когда ещё были живы пострадавшие от восстания и свидетели тех событий, в работах о восстании, прессе и официальных документах говорилось об антирусском характере восстания.

Так, Председатель Совета Народных комиссаров Киргизской АССР Ю. А. Абдрахманов в статье «10-илетие киргизского восстания» писал: «Восстание, по существу, направленное против правительства и существующего порядка, вылилось в национальное восстание, направленное против всех русских без исключения. В результате этого, от восстания пострадало не столько правительство и существующий строй, сколько русское крестьянство». («Крестьянский путь» №105 от 17.06.1926 г.). В 1931 г. Ю. Абдрахманов в статье «Незабываемая годовщина. К 15-илетию восстания в Киргизии» вновь подтверждает этот факт:

«Несмотря на то, что восстание 1916 г. являлось восстанием трудящихся масс, оно было националистическим. Это произошло потому, что, во-первых, восстание, направленное против царизма, приняло характер восстания против всех русских». [Советская Азия, 1931, №6, с. 174]. Заблуждение или ошибочная позиция отдельного, хотя и высокопоставленного, руководителя? Но в тезисах Средазбюро ЦК ВКП(б) к 15-илетию восстания также подтверждается антирусский характер восстания: «Восстание, направленное против царизма, приняло характер восстания против всех русских».

Газета «Советская Киргизия» в №132 от 29.05.1932 г. о восстании 1916 г. писала: «Просматривая архивные материалы 1917 г., мы можем проследить следующие факты: острый национальный антагонизм между русским и киргизским населением». Затем в работах по восстанию возобладал принцип «пролетарского интернационализма». Об этой черте восстания – погромы русских сёл и убийства простых русских людей – стали говорить вскользь, со ссылкой на убийства кулаков, или умалчивать совсем. А в некоторых трудах факты даже искажаются, переворачивают с ног на голову.

Например, в «Сибирской советской энциклопедии» 1929 г. на странице 531-ой читаем: «Отдельные стычки и столкновения, начавшиеся в июле, к августу разрослись в ожесточённые сражения, сопровождаемые разорением целых аулов, грабежами, насилиями и массовыми убийствами плохо вооружённых казахов. Это, в свою очередь, вызвало сильнейшее озлобление казахов не только к русской администрации, но и ко всему русскому населению». Явное искажение действительных фактов: якобы, сначала были разорение аулов и массовое убийства казахов, что вызвало озлобление казахов к русскому населению.

В Беловодском участке подобное искажение в описании событий делает и Г. Я. Краснов в своей книге «Откуда есть, пошла Семиреченская земля» (Бишкек. 2013 г.), причём, противореча самому себе. На странице 29 он сообщает: «Основная масса всё же подчинилась требованию властей, и волостные головы стали составлять мобилизационные списки», и тут же, в следующем предложении продолжает: «В этой атмосфере растерянности и страха, не замедлили проявиться первые признаки неповиновения властям». Фактически, брожение вызвало уже сообщение о мобилизации, не говоря уже о составлении списков.

Но главное искажение в том, что по утверждению Краснова, якобы, русские первыми стали нападать на киргизские аулы. На той же 29-ой странице он продолжает: «Не замедлили проявиться первые признаки неповиновения властям. … Несколько аулов, опасаясь набора в армию, бежали в соседние волости; жители этих волостей, напуганные таким поворотом событий, тоже снялись с места. … Подобного рода поведение киргизов очень сильно не понравилось русским, которые начали смотреть на них, как на изменников и дезертиров. … Этим воспользовались крестьяне-переселенцы, которые напали на близлежащие аулы и угнали весь скот».

Странное поведение у русских крестьян. Весной, судя по предыдущему рассказу Краснова, переселенцы вытесняли киргизов, захватывая у них земли под свои запашки и пасеки; а в августе, когда киргизы, опасаясь призыва на тыловые работы, сами стали уходить, крестьяне за это стали нападать на них. Логика подсказывает другое: да, пожалуйста, уходите, нам больше будет свободной земли, причём с неубранным урожаем. Об этом же говорит и хронология событий восстания в Беловодском участке: первыми, с грабежами, убийствами и пленением женщин, стали нападать киргизы на заимки беловодских крестьян.

Никакие это были не ответные действия, с первого же дня восстания восставшие начали грабить и убивать русское население. Эту выдумку, что первыми стали русские нападать на киргизов, некоторые исследователи поддерживают и в настоящее время. Так, к. и. н. Маджун Д. С. в работе «Повод к восстанию 1916 г. в Семиречье и его начало» (Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 13. Востоковедение. Африканистика. 2016, выпуск 4, с. 35), искажая хронологию событий, пишет:

«Когда известие о самосуде беловодских крестьян над мирными кыргызами распространилось по волостям, всё кыргызское население, и без того озлобленное прежней несправедливостью русского крестьянства и властей, возмутилось ещё больше, и с того момента они начали поджигать русские посёлки и нападать на русское население». Трагедия в селе Беловодском (о чём подробно будет рассказано далее, в разделе «Восстание в Беловодском участке») произошла 13 августа, а восстание в Беловодском участке началось 10 августа нападением повстанцев на село Белогорку.

Затем в окрестностях Беловодского начались нападения на окрестные крестьянские заимки. Было разгромлено и разграблено 60 заимок, на одной из которых был убит вместе с сыном хозяин заимки Босов Е.; взяты в плен работавшие в поле женщины с детьми; подвергся разгрому водомерный пункт партии Васильева на реке Аксу. В результате этого с 11 августа начались аресты погромщиков. 12-го августа восставшими была перехвачена и убита с жестокостями семья из 6-человек, бежавших с Сусамыра.

Автор указанной ссылки, могла не знать подробностей событий в Беловодском участке (что очень сомнительно, так как Маджун в своей статье ссылается на очерк «История села Беловодского»), но могла бы прочитать в материалах следствия о восстании признание одного из руководителей восстания К. Абукина: «Почему сарыбагишевские и атекинские киргизы начали нападения на русские селения раньше, когда ещё русские не трогали киргизов – я не знаю». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 34об].

С общим ходом восстания в Пишпекском уезде, она, конечно, знакома и безусловно знает, что восстание в Токмакском участке началось 8-го августа. Началось оно нападениями восставших с угоном скота на станицу Самсоновскую, с грабежами и убийствами на сёла Новороссийское, Быстровку, Орловку, Архангельское, Горно-ключевое, Ново-Александровское, на пост гидростроителей у Джиль-Арыка в Боомском ущелье и на строителей Чуйской оросительной системы. 9-го августа восставшие напали на сёла Белоцарское, Столыпино и Титовку Загорного участка Пишпекского уезда и на Джумгальскую гидроизыскательскую партию.

12 августа подверглись нападению сёла Покровка (под Токмаком) и Юрьевка. 13 началась осада Токмака. То есть, все эти нападения на русские сёла произошли до убийства арестованных в Беловодском 13 августа. Ошибочные выводы возможны, но подтасовка фактов и дат – недопустимы. К тому же нападения на русские сёла и их погромы трудно назвать антицарскими действиями, ведь ни полиции, ни войск, ни царской администрации в этих сёлах, кроме Токмака, не было.

И такое положение было с подавляющим большинством разгромленных сёл Токмакского и Загорного участков и Пржевальского уезда. В заключение. Что отказались подчиняться указу и подняли восстание, то в таких случаях говорят: «Бог им судья». А то что стали нападать на не виновников сложившегося положения, а на простых русских крестьян – это впоследствии повод для упрёков, это ошибка киргизов, пошедших за байско-манапской верхушкой. Ошибка, обернувшаяся трагедией всего киргизского народа, ибо, в результате, пострадали и те, которые не участвовали в восстании.

Грабительский характер восстания.

Во многих работах о восстании, по-прежнему, умалчиваются его негативные факты, но без которых рассказ о восстании не будет объективным, всесторонним и полным, а характеристика восстания получается однобокой и искажённой. К таким замалчиваемым фактам, кроме антирусской направленности восстания, относятся массовые грабежи во время восстания, проявления неоправданных жестокостей повстанцев, жертвы и потери русского населения. Если посмотреть на действия повстанцев в Пишпекском и Пржевальском уездах, то можно увидеть, что они отличались от известной схемы войн кочевников, захвата города или крепости противником.

В общеизвестных войнах, как правило, был штурм, сразу или после осады противник врывался в город, захватывал центральный пункт (кремль, цитадель, дворец), истреблял защитников, а затем, по милости своего полководца на день или на три, победители приступали к грабежу добычи. По-другому действовали восставшие киргизы. Они не знали, забыли или пренебрегали наставлением Чингизхана: «Если мы потесним неприятеля, не задерживаться у добычи. Ведь после окончательного разгрома добыча эта от нас не уйдёт».

В селе Новороссийском восставшие, ворвавшись в село, сразу приступили к грабежам, что дало возможность жителям собраться в центр села, организовать оборону и даже соорудить баррикады. В станице Самсоновской, можно сказать, даже предприняли предупредительные действия перед нападением на станицу: угнали скот с пастбища. Село Столыпино: «Вошли в селение, угнали крестьянский скот, разграбили дома. Ночью атаки не повторялись, но всё время киргизы рыскали по селу, грабили и зажигали ещё не сожжённые дома».

То же самое было и в Пржевальском уезде. Село Михайловское: «Ворвались в село и начали грабить и поджигать дома, а потом бросились к укреплению». Соколовское: «Напали на работавших людей в поле, скот угнали». Покровское: «Киргизы набросились на табуны скота и погнали их в горы». Выдержки взяты из «Отчёта Туркестанской епархии за 1916 г.». [РГИА, ф. 796, оп. 442, д. 2767]. В Сазановке: «Покончив с нашим домом, толпа бросилась в соседние дома, грабя и поджигая один за другим». [ЦГА КырР, ф. И-34, оп. 2, д. 5, л. 68об].

То есть, восставшие после первого же успеха, приступали к грабежам, отвлекаясь от дальнейших действий, что давало возможность селянам организовать оборону. «Было предпринято большое наступление, которое было неудачным. Удалось ворваться в село (Покровское – Б. М.), и киргизы занялись поджогом хлебов и клеверов на крестьянских полях. Лишь в Покровском удалось зажечь несколько домов». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 934, л. 22]. Следует вывод, что если бы сожгли всё село, вот тогда бы нападение было удачным.

23 августа 1916 г. Куропаткин сообщал Министру внутренних дел: «В Пишпекском уезде Курдайский отряд рассеял скопища киргизов и отбил тридцать верблюдов с разграбленным крестьянским имуществом». [ГАРФ, ф. 102, оп. 125, д. 130, ч. 1, т. 1, л. 53]. Напрашивается вопрос: что же было целью восстания и восставших? Заведующий переселенческим делом в Семиреченской области своим описанием восстания отвечает на этот вопрос:

«Характер мятежа имеет вид грабежа. Нападают, при сопротивлении бьют мужчин и женщин, а иногда издеваются: насилуют женщин, заставляют целовать ноги, руки, пытают. Есть случаи убийства детей и сжигания изб. Надругавшись вдоволь, всё имущество вьючат, скот угоняют; сено, хлеб в скирдах, избы и дворы поджигают и спешно уходят». [РГИА, ф. 396, оп. 7, д. 764, л. 65]. «В Пржевальском уезде большое количество скота было угнано мятежными киргизами и не возвращено» [РГИА, ф. 391, оп. 6, д. 765, л. 11].

Обратите внимание на характеристику восстания, данную современником, что «мятеж имеет вид грабежа», а не освобождения и борьбы с царизмом.. Исходя из таких действий восставших, старожилы села Беловодсого причиной восстания, кроме призыва на тыловые работы, называли желание киргизов пограбить русских. Современные национальные историки, давая характеристику восстания, как «против царизма», объясняют грабежи русских тем, что в представлении восставших все русские были представителями и сообщниками царской администрации.

Но грабили не только русских. 9-го августа между Рыбачьим и станцией Ортотокой восставшие ограбили китайских подданных из Кашгара. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 49, л. 62]. Таким же грабежам подверглись и пржевальские дунгане, бежавшие в Китай от погромов и убийств со стороны русских. Генеральный консул в Кашгаре в донесении Российской миссии в Пекине отмечал, что «киргизы не могли не упустить хорошего случая, чтобы не ограбить и дунган». [(43), стр. 104]. Грабили своих соседей.

Повстанцы, оттеснённые прибывшими войсками от Токмака в низовья Чу, начали грабить аулиеатинских казахов. [РГИА, ф. 432, оп. 1, д. 69, л. 53]. Грабили своих единоверцев. Бухарский сарт, торговавший в Токмаке, Сарыбек абды-Назарбеков сообщал: «Я выехал из Токмака в Загорные волости закупать шерсть и кожи. В начале августа я находился в урочище Сарысаз в аулах Темирбулатовской волости. Числа 10-го августа киргизы отобрали у меня лошадей, деньги и закупленный товар и предложили мне идти вместе с ними воевать с русскими, говоря, что тогда я получу отобранное». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 12об].

Можно предположить, что ограбили приезжего. Но вот что писали в своей жалобе прокурору торговцы-узбеки из Кочкорки: «Все мы, вышепоименованные, занимались торговлей в местности «Кочкорка» Кочкорской волости Пишпекского уезда. У нас имелись лавки и склады товаров, а кроме того под наблюдением пастухов паслись стада баранов и рогатого скота. Около середины августа с. г. в Кочкорку явилась тысячная толпа окрестных киргизов и произвела разгром базара.

«Часть товаров была разграблена и увезена киргизами, а часть уничтожена пожаром. Несколько человек было убито и изранено. … В результате у просителей погибло огромное количество имущества. У одного из просителей, кроме разграбленной лавки с большим количеством товара киргизы разрушили дом, угнали скот, украли 15000 руб., полученных им от казаков г. Токмака на покупку шерсти. Еще у одного просителя так же уничтожили дом и угнали скот». [ЦГА РКаз, ф. 77, оп. 1, д. 813, л. 8-8об].

Узбекский торговец из села Столыпино Каримджан Мухаммед Хаджиев сообщал следствию: «9-го августа я находился в Шамсинской волости Пишпекского уезда, где у меня паслись 1500 баранов и 50 шт. рогатого скота. … Вечером 10-го августа к нам приехал волостной управитель Шамсинской волости Османалы Байгазинов с 9-ю своими родственниками, … объявил мне, что он, вместе с киргизами своей волости и киргизами других волостей начали войну с русскими, напали на село Столыпино, где начали грабить и убивать русских. …

«Они заявили, что должны доставить меня к ихнему хану Канату Абукину. Взяв таким образом меня в плен, они привели меня к ставке Каната Абукина, находившейся около его дома в Абаильдинской волости. Тут мне объявили, что хан Канат Абукин приказал отобрать у меня скот и лошадей для аскеров, ибо он со своим войском идет на Токмак». [ЦГА РКаз, ф. 77, оп. 1, д. 813, л. 24-24об]. Грабили своих же соплеменников, не принимавших участие в восстании. Вернулись прежние времена, существовавшие до присоединения Киргизии к России, когда процветали взаимные грабежи между различными племенами.

Восставшие Загорного участка угрожали погромами мирной Сусамырской волости. Сотрудник Российского консульства в Кашгаре Г. Ф. Стефанович сообщал, что часть нарынских киргизов, непричастных к восстанию, откочевала в Кашгар из-за опасности пострадать от отступающих повстанцев. [АВПРИ, ф. Консульство в Кашгаре, оп. 630, д. 28, л. 8]. Все эти действия восставших, погромы и разрушения, творимые ими, бессмысленное уничтожение ценностей заставляют сомневаться в характеристике восстания, как освободительное.

И, наконец, занимались грабежами, находясь в изгнании в Китае. Назначенный вместо взяточника Чжу новый даотай Кульджинской провинции Лю (по определению Стефановича, как человек не «заинтересованный», то есть не получавший взятки с киргизов за переход границы) поднял вопрос о возвращении в Россию всех бежавших к ним киргизов. Такое отношение со стороны нового даотая было следствием того, что беженцы, как писал Стефанович, стали представлять «для китайских властей неисчерпаемый источник забот; грабежи и даже убийства начинают принимать хронический характер». [АВПРИ, ф. Консульство в Кашгаре, оп. 630, д. 28, л. 29].

Обозреватель М. Иванин в работе «Пути в Средней Азии» писал: «Этот край (Семиречье и казахские степи – Б. М.) несколько веков сряду был подвержен междоусобиям, неурядицам и грабежам при господстве не законов, а права сильного. Баранта, набеги киргизов друг на друга, враждебных один другому, или на наши линии с целью грабежа имущества и угона скота, были прежде постоянным их занятием, и только сильными нашими мерами в последнее время значительно ослабли. Но сделать здешних киргизов мирными пастухами – это задача трудная, требующая для разрешения продолжительных и постоянных усилий». («Военный сборник», 1869, №7, стр. 188).

Но и. д. губернатора области Алексеев уже после восстания всё же выражал надежду, что «бесспорная гибкость характера киргизов, их податливость дают надежду, что с течением времени эти шероховатости сгладятся». Но к 1916 г., как видим, эта задача – «сделать здешних киргизов мирными пастухами», – несмотря на усилия властей, не была решена. В «Семиреченских ведомостях» 11 декабря 1916 г. было напечатано обращение М. А. Соболева из Верного, в котором он просил:

«Настоящим письмом я обращаюсь ко всем лицам Семиречья с просьбой сообщить мне: кто, где, при каких обстоятельствах и в какой мере потерпел от киргизского восстания минувшим летом, или был очевидцем нападения орды? Какие материальные убытки понесли лица и общества? Сколько селений разорено и их названия? Кто убит или взят в плен, число голов угнанного скота? Как и чем защищались от нападений мирные жители? Материал этот нужен для составления очерка по киргизскому восстанию, который может послужить для будущего историка Семиречья». [(160), неоф. часть, №278 от 11.12.1916 г.].

Автор письма не спрашивает о состоявшихся битвах, не обращается к участникам сражений с восставшими. Поставленные вопросы обращения и аудитория, к которой обращается автор, говорят о событиях первых дней, о характере восстания, основной удар которого был направлен против мирных русских жителей, а не против войск и власти.

Сокрытие советскими и национальными историками погромов и убийств, совершённых восставшими.

Не имея возможности опровергнуть массовые факты погромов и грабежей русских сёл и убийств мирных русских людей, многие исследователи прибегают к тактике замалчивания этих многочисленных фактов. В предисловии к сборнику документов и материалов «Восстание 1916 г. в Киргизстане», М., 1937 г. Т. Р. Рыскулов на странице 9 коротко, одним абзацем говорит о начале восстания. При этом он не сообщает, в чём именно выразилось восстание, какие цели преследовали восставшие, какие действия предпринимали повстанцы для достижения этих целей и против кого.

Такое освещение событий я считаю односторонним и тенденциозным. Английский историк Т. Б. Маколей, говорил, что «начало мудрости – признание фактов». Так давайте признаем факты, а не будем замалчивать их. Поэтому в этом очерке я постараюсь подробнее осветить события с 8-го по 21-ое августа 1916 г. в Пишпекском и частично в Пржевальском уездах. Частично в Пржевальском уезде не потому, что там было меньше погромов (как раз наоборот, гораздо больше), а потому, что это другой регион, и описание всего восстания я не ставил своей целью.

Восстание в Чуйской долине началось 8-го августа, войска из Ташкента прибыли к Токмаку 21-го. Эти 13 дней что предпринимали восставшие, какие действия, против кого? Почему умалчивается о событиях этого периода? Зато сами восставшие приоткрывают завесу молчания. Сарыбагишские манапы в своём письме, призывая пржевальских киргизов к восстанию, сообщают, что они «восстали и перерезали всех русских, отобрали казённых лошадей». [ЦГА РУз, ф. И-461, оп. 1, д. 1888, л. 60].

Под казёнными лошадьми, наверное, имеются в виду реквизированные лошади, отбитые в Боомском ущелье у конвоя. То же самое наблюдается и при описании хода восстания в Беловодском участке. Во многих источниках рассказывается о самосуде в Беловодском. Но, в то же время, умалчивается о событиях, предшествующих этой трагедии: о погроме 60-и беловодских заимок, об убийстве семьи Босовах, о взятии в плен женщин, работавших в поле.

И главное, умалчивают об убийстве семьи, бежавшей с Сусамыра в Беловодское. Причём убийство было совершено с изнасилованием женщин, с выкалыванием глаз у детей. По всем этим фактам будут приведены подтверждающие документы при описании восстания в Беловодском участке. Кратко начальный период восстания описывает юрисконсульт Управления по строительству оросительных систем в Чуйской долине:

«Подвергались нападениям населённые пункты, причём особенно страдали малочисленные, как могущие оказать наименьшее сопротивление, а также изолированные усадьбы («заимки») и группы, застигнутые в пути. Мятеж продолжался с переменной силой в течение всего августа, и лишь к началу сентября силой подошедших войсковых частей была разбита большая часть вооружённых скопищ киргизов, после чего население восставших волостей, спасаясь от репрессий, хлынула через горные ущелья в Китай». [РГИА, ф. 432, оп. 1, д. 12, л. 241].

Российский консул в Кашгаре сообщал в МИД о восстании: «Сделавшись хозяевами положения, киргизы в течение 10-и дней выжгли и вырезали наполовину Джаркентский и Пишпекский уезды, и полностью смели Пржевальский уезд, за исключением города Пржевальска. (Консул пропустил два села, не взятые восставшими – Б. М.) Мятеж этот сопровождался ужасными грабежами и убийствами, носившими чисто азиатский характер: мужское население избивалось, дети и женщины подвергались гнусным насилиям и уводились в горы, где женщины принуждались выйти замуж за киргизов, изменив предварительно свою веру». [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1205, л. 1-4].

Другой документ. Управление земельных имуществ Туркестанского края в августе 1916 г. сообщало в свой Департамент: «В Туркестанском крае среди туземцев произошли волнения по случаю набора рабочих в тыл армии. Причём жертвами волнений были не только административные лица туземной и русской администраций, но и чины других ведомств, а также частные лица русского происхождения и их семейства. Действия туземцев носили характер враждебности всему русскому.

«Причём были совершены жестокие истязания, изнасилования и зверские убийства. Хотя события ещё не окончились и дана воинская охрана в русские поселения, однако пребывание среди туземцев ещё небезопасно, несмотря на принятые меры усмирения. Поэтому точно выяснить все жертвы пока не представляется возможным. Между тем, известно, что из нашего ведомства имеется немало жертв, как в лице самих служащих, так и их жён и детей». [РГИА, ф. 396, оп. 7, д. 633, л. 110]. И это только по одному ведомству.

Очевидец событий, дипломатический чиновник при Туркестанском генерал-губернаторе С. В. Чиркин добавляет: «Беспорядки с исключительной силой проявились в отдельных уездах Семиречья, где киргизы бесчинствовали над беззащитными русскими поселенцами. Дома их сжигались, имущество расхищалось, мужское население беспощадно вырезалось, а женщины и дети уводились в горы, где подвергались всяческим надругательствам». Вот об этих «переменных успехах» восставших Рыскулов и многие другие авторы почему-то не хотят рассказывать.

В уже упомянутом сборнике документов «Восстание 1916 г. в Киргизстане», начиная с 9-ой страницы, продолжая на 10 и половине 11, Рыскулов подробно говорит о войсках, посланных против повстанцев, о потерях восставших, о преследовании их после поражения, о бедствиях беженцев при отступлении в Китай. То есть, почему-то полстраницы об активной половине восстания, и две страницы о пораженческой части. Подобное наблюдается и в других работах национальных исследователей о восстании.

Причём описание событий до прихода войск и после отличаются не только объёмом описания, но и характером изложения. Когда описание идёт о действиях повстанцев, то просто нападения, а когда про действия войск, то убийства, насилия и зверства. Если в работах о восстании и упоминается о погромах, то преподносятся они, как борьба исключительно с эксплуататорами. Например, в солидной работе «Киргизия в трёх российских революциях. Фрунзе. 1987 г.» говорится:

«Повстанцы обрушили свой гнев, в первую очередь, на представителей колониальных властей: уездных начальников, участковых приставов, других царских чиновников, на кулаков-переселенцев и на полицейских, охранявших интересы царского самодержавия» (стр. 151). В этом длинном перечне не нашлось места 94-ём русским селениям, разгромленным и сожженным восставшими и покинутым бежавшими жителями, жестоко убитым простым крестьянам, изнасилованным женщинам и угнанным в плен девушкам и детям.

Да и сам перечень пострадавших сомнителен. В действительности же «повстанцы обрушили свой гнев, в первую очередь, на» простых жителей мелких сёл и заимок (осада Токмака началась только 13 августа), а не «на представителей колониальных властей». Убитые, например, верненский доктор Благер или пржевальский участковый врач относились к «представителям колониальных властей»? Ни один уездный начальник из шести уездов Семиреченской области не пострадал.

Из представителей власти были убиты только двое – пристав отдалённого Загорного участка Пишпекскго уезда Меньшиков и помощник начальника Пржевальского уезда подполковник Каичев. Причём, Каичев был убит не при нападении восставших на уездное управление (таких нападений не было), а при организации обороны иссык-кульских сёл. Другие погибшие были мелкими чиновниками, которых «представителями колониальной власти» можно назвать с большой натяжкой.

И среди них, в основном, погибли даже не представители силовых ведомств, а простые служащие. Это сельские старосты, волостные писари, содержатели почтовых станций, надсмотрщики линий связи, топографы, лесничие и другие специалисты и служащие русской администрации. Как, например, убитые волостные писари Загорного участка Александров, Сахнов, Важенин, Киселёв, Гаврилов и полицейский стражник Плужников [ЦГА КырР, ф. 75, коллекция «О восстании 1916 г.», д. 34, л. 18], или пострадавшие беловодские писарь Горбань и стражник Инчин.

Остальные тысячи убитых и пострадавших – это не представители власти, а простые жители сёл, подвергшихся нападениям восставших. Сторонникам восстания, как антицарского, в своём отчёте о восстании отвечает исполняющий дела губернатора Алексеев: «На общем механизме управления областью киргизские беспорядки сказались слабо». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 46, л. 28]. Главный вопрос не в том, что киргизы подняли восстание, а в том, как они его начали, как они действовали.

Ударам повстанцев подверглись не воинские гарнизоны (взятия Бастилии и штурма казармы Монкада не было), не пункты управления – уездные и областная администрации, не стратегически важные объекты (кроме линий связи), а мелкие отдалённые русские сёла. Даже в наиболее активном районе восстания, Пржевальском уезде, «со стороны киргизов не было ни одной попытки напасть на Пржевальск». [(43), стр. 161]. Не было нападения и на Пишпек.

Осада крупного торгового поселения Токмака, пожалуй, единственное исключение. И то, как отмечает Канат Абукин, «нападения производились преимущественно на Покровское (Малый Токмак – Б. М), которое было защищено слабее, чем Токмак». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 934, л. 22]. Нападали восставшие на отдалённые посёлки, мелкие хутора, пасеки и заимки, и жестоко расправляясь с их жителями, в том числе и в Беловодском участке, о чём я расскажу далее.

Если согласиться с утверждениями, что восставшие нападали только на кулаков-эксплуататоров, то получается, что после поджога дома кулака выгорело, как, например, сообщал староста села Ивановки Пишпекского уезда, треть села. А многие сёла были разгромлены полностью. Доходит до смешного. В одном источнике прочитал, что восставшие угнали кулацкий скот. Если усадьбу зажиточного крестьянина можно определить по внешнему виду, то, как определить в стаде за околицей бурёнку бедняка?

Август месяц, после выпасов на летних пастбищах все коровы откормлены, да и есть ли время при грабеже сортировать стадо. Статистика пострадавших во время восстания опровергает утверждение, что восставшие нападали, «в первую очередь, на кулаков». Из 3097 пострадавших дворов Пишпекского уезда, 1660 принадлежали переселенцам-новосёлам. [ЦГА РУз, ф. И-1, оп. 31, д. 1186, л. 109]. По данным Семиреченского управления в районе Иссык-Куля было убито 1803 и без вести пропало 1212 человек «одних лишь новоселов». [РГИА, ф. 1276, оп. 11, д. 89, л. 244].

Межведомственное совещание при Совете министров в декабре 1916 г. рассматривало вопрос об оказании помощи русскому населению Туркестанского края, пострадавшему в результате восстания. Совещание отмечало, что «волнения туземного населения Туркестанского края имели своим последствием разорение и уничтожение ряда русских поселений, избиение и изувечивание русских людей и разграбление значительного количества хозяйств, по преимуществу, из числа ещё неокрепших новых засельщиков среднеазиатской окраины». [РГИА, ф. 1276, оп. 11, д. 89, л. 454].

Это было вызвано тем, что новосёлы находились в отдалённых мелких поселениях. Какие же они кулаки, если они ещё даже обустроиться не успели. Или их громили во вторую очередь? Да и в старожильческих сёлах не все были купцами Краснобородкиными (богатое семейство купцов в селе Беловодском), были, по разным причинам, и бедняки. А многие середняки после погромов во время восстания и гибели кормильца на фронтах Первой мировой, в условиях продолжающейся войны и последовавшей затем революционной разрухи так и не выбились из бедности.

Формулировка «в первую очередь кулаки» в работах о восстании, является ещё мягкой оговоркой. В некоторых пропагандистских работах о восстании в предложениях со словами «нападали, грабили, убивали» вместо определения «русские» употребляется только «кулаки». Такими заявлениями авторы подобных сочинений ставят себя в один ряд с руководителем земельно-водной реформы 1920-х гг. в Туркестане Г. И. Сафаровым, который всех русско-украинских переселенцев считал кулаками и колонизаторами.

Как видим, весь приведённый перечень объектов, на которые нападали восставшие, не обоснованный анализ событий, а типовые фразы коммунистической риторики. В затушёвывании и сглаживании грабежей и убийств восставшими их защитникам пора бы уже отказаться от марксистской теории классовой борьбы. Ограбить, разорить, убить бедняка – нехорошо, а кулака, только за то, что у него на две коровы больше, – позволительно.

А не задумывались ли пропагандисты такого подхода, что при какой-нибудь оранжевой или тюльпановой революции новые «революционеры и освободители» с достатком меньшим и уровнем жизни ниже, чем у авторов, зачислят их в разряд кулаков, буржуев, олигархов или жуликов и на основании этого разграбят их дом, квартиру, офис, магазинчик или сожгут машину? Что мы и наблюдаем в периодически вспыхивающих беспорядках.

В той же работе, «Киргизия в трёх российских революциях», далее читаем: «Восстание 1916 г. своим остриём было направлено против военно-феодального империализма» (стр.152). Надо полагать, что представители и агенты «военно-феодального империализма» в целях конспирации прятались по заимкам, хуторам и отдалённым русским сёлам, но восставшие их там настигли, уничтожили, а сёла за укрывательство разгромили. Один из руководителей восстания Канат Абукин по-другому характеризовал действия восставших:

«В августе я руководил мятежниками, действиями вооружённых толп киргизов под селениями Токмак и Покровское. Эти действия заключались в целом ряде нападений, насилий, грабежей, поджогов и убийств, направленных против жителей и администрации селений Токмакского и Покровского и охранявших эти селения войск». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 27, л. 33об]. Обратите внимание, что администрацию Абукин упоминает после жителей. К тому же, из администрации в Токмаке находился только участковый пристав, который, к счастью, не был убит и не пострадал.

Другой приём при описании восстания, кроме умолчания. Авторы, которые вкратце упоминают о погромах русских сёл во время восстания, формулировками «в отдельных случаях, в некоторых местах, иногда» и другими подобными, стараются затушёвывать эту трагичную реальность восстания, уменьшить количество погромов, занизить потери крестьян от погромов и даже искажают факты. В солидном труде «Абашин С. Н. Центральная Азия в составе Российской империи». М. 2008, стр. 290, в разделе «Первая мировая война и восстание 1916 г.» сообщается:

«Особо агрессивно выступило население в Семиреченской области. Восставшие уничтожали телеграфные линии, нападали на железнодорожные и почтовые станции, вступали в схватки с царскими войсками».

Первое, что настораживает – указанный труд не мнение или оценка одного автора, а результат совместной работы коллектива из 12-и известных историков, что подразумевает единую, согласованную позицию в оценке описываемых событий. Но ряд утверждений о восстании вызывает обоснованные сомнения. В перечне объектов нападений восставших почему-то отсутствует упоминание о подвергшихся нападениям повстанцев и разгромленных 94-х русских сёл, в которых пострадало 8000 хозяйств, из которых 6000 потеряли всё имущество.  

Только в Пржевальском уезде во время восстания погибло русских жителей 2179 и 1299 человек пропали без вести. В пржевальском детском приюте за счёт сирот, потерявших родителей во время восстания, количество детей увеличилось впять раз, кроме тех, которые были «розданы в благонадёжные семьи родственников и посторонних лиц». Ссылки на источники приводимых данных указаны в соответствующих разделах этого очерка. Об этих трагичных фактах и цифрах нападений на русские сёла авторы не посчитали нужным сообщить.

Железнодорожных станций в Семиречье ещё не было, Семиреченская железная дорога только строилась. Повстанцы нападали на строителей железной дороги и оросительных систем в Джумгальской, Илийской и Чуйской долинах. И на почтовых станциях находились не важные почтовые начальники, а простые почтовые смотрители. К тому же, учитывая, что нападения на почтовые станции и разрушение телеграфный линий совершалось целенаправленно (участок между Пишпеком и Токмаком разрушался неоднократно после восстановления), делалось это по указанию советников.

«Схваток с царскими войсками» не было, восставшие нападали только на мирные, причём мелкие поселения. Из шести уездных городов Семиреченской области ни один не подвергался нападениям. При стычках с войсками восставшие, даже имея многократное преимущество, сразу отступали. Торговое местечко Токмак Пишпекского уезда защищало 500 человек, из которых только треть были войска и казаки. Но 5000 повстанцев, осаждавших Токмак, в течение недели не смогли сломить сопротивление оборонявшихся, а после первой же стычки с подошедшими войсками восставшие сразу ушли в горы.

Далее там же повторяются измышления теорий классовой борьбы и пролетарского интернационализма: «Русские и украинские крестьяне-переселенцы поддерживали борьбу национального крестьянства против царских властей». (стр. 290). Интересно, в чём выражалась это поддержка? Или погромы русских сёл авторы считают поддержкой восстания? Укажите хоть один отряд, пусть не русский, а хотя бы смешанный, русско-киргизский, участвовавший в восстании. Не было таких отрядов или поселений.

Русские были исключительно пострадавшими от восстания. Да, участвовали в восстании отдельные лица славянской национальности, но сомневаюсь, что они участвовали из идеологических соображений. Скорее, тоже воспользовались возможностью пограбить. Советские историки, тщательно разыскивающие факты совместного участия русских в восстании в подтверждение, якобы, существовавшей интернациональной солидарности, насчитали «аж!» восемь человек. И это во время «общенародного восстания против царизма».  

И в заключение авторы утверждают: «Однако, в отдельных районах, в частности в южной части Джаркентского и Пржевальского уездов, баям и националистам удалось спровоцировать межнациональные столкновения. Но такие случаи были единичными». Относительно Пржевальского уезда неточность. Наоборот, северная часть, Иссык-Кульская котловина; в южной, горной части уезда русских поселений не было, почему губернатор отряду, действовавшему там, запретил переходить на левый берег Нарына. Но авторы пропустили погромы русских сёл в южной части Верненского и восточной части Пишпекского уездов.

В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова читаем: «Единичный – только один, единственный». Если по одному селу в указанных авторами двух уездах, то как же быть с 94-мя разгромленными сёлами? А хуторам, заимкам, пасекам, мельницам и постам гидростроителей Илийской, Чуйской и Джумгальской партий, подвергшимся нападениям, и счёта нет. Авторы, вопреки подтверждённым данным, по истечении времени говорит об отдельных пострадавших сёлах, а вот современники тех событий – о многих.

Куропаткин в своём дневнике записал: «Многие русские селения разгромлены, много жертв, разорение их полное». [РГВИА, ф. 165, оп. 1, д. 1968, л. 66]. Заведующий Переселенческим делом в Семиреченской области, касаясь вопросов сельского строительства в области, в декабре 1916 г. Главному переселенческому управлению писал: «В настоящий момент, в связи с киргизскими беспорядками, во время которых многие селения Семиреченской области разгромлены взбунтовавшимися туземцами и требуют широкой помощи со стороны Министерства земледелия для массового сельского строительства». [РГИА, ф. 391, оп. 6, д. 157, л. 272].

Некоторые авторы обыкновенным погромам и грабежам пытаются придать форму политической борьбы. Так, В. Некрасов-Клиодт объясняет, что налёты повстанцев совершались «с целью угона скота на русские посёлки и заимки», которых восставшие «подозревали в оказании поддержки принимаемым правительством мерам». (Некрасов-Клиодт В. Реквизиция киргизов на тыловые работы в 1916 г. Кзыл-Орда. 1926. Стр. 15). И далее автор пишет: «Нападения на русские селения начали принимать частный характер, причём имели цель угона скота, нередко происходили потравы хлебов и даже поджоги домов, главным образом тех, в которых размещались те или иные учреждения».

Следуя сомнительным утверждениям автора, получается, что восставшие поджигали волостное управление или почтовую станцию, от которых потом выгорало всё село. И не много ли правительственных учреждений, например, в Ивановке Пишпекского уезда, которая не являлась даже волостным центром, а которую восставшие сожгли наполовину. И в заключение автор всё переворачивает с ног на голову, меняет последовательность событий, заявляя, что эти нападения проводились на посёлки, в которых создавались «дружины самоохраны». (Там же, стр. 10).

Во-первых, дружины создавались после, а не до начала восстания и в крупных сёлах, а погромам подверглись, в основном, мелкие, отдалённые сёла. Во-вторых, следуя странной логике автора, нападать повстанцы на русские сёла стали после того, как русские вооружились. Надо отметить, что не только киргизскими исследователями, но и другими, умалчивается тот факт, что первыми на русские сёла с жестокими деяниями стали нападать восставшие, и в первую очередь киргизы Пишпекского и особенно Пржевальского уездов. Вспомним начало восстания. Первая вспышка в Семиречье 24 июля – уходящие в Китай казахи нападают на село Пограничное в Алакульской долине.

В Пишпекском уезде восстание началось 8-го августа с нападений на заимки в Кеминской долине, на станцию Джиль-Арык, на сёла Орловку, Быстровку и станицу Самсоновскую Токмакского участка, где никаких вооружённых отрядов, кроме казачьей станицы Самсоновской, не было. Но дальше всех пошёл д. и. н. К. Усенбаев. В работе «Восстание 1916 г. в Киргизии» он утверждает: «Представители царской власти, стремясь разжечь национальную вражду и притупить классовую борьбу в крае, усиленно распространяли слухи о том, что «киргизы-бунтовщики» режут всех русских, громят русские сёла и поголовно истребляют их жителей. В действительности ничего подобного не происходило». [(22), с. 184].

Комментарии, думаю, излишни. Если потери в войсках, участвовавших в боевых действиях против восставших, в Семиречье составили 171 человек убитых, раненых и пропавших без вести, то среди русских мирных жителей погибли тысячи людей, в том числе дети, женщины и старики. Сопоставление этих цифр говорит о характере восстания, о его направленности. Причём, большинство из этих погибших были убиты не при обороне сёл, когда жители уже самоорганизовались для защиты, а при внезапных, неожиданных нападениях и в плену.

Показательным фактом сокрытия погромов и убийств, совершённых восставшими, является трагедия в селе Фольбаумовка Пржевальского уезда. Почти в каждой обзорной работе о восстании рассказывается о трагедии в с. Беловодском – убийстве пленных повстанцев, причём рассказывается с преувеличенным количеством жертв (об этом читайте разделе «Восстание в Беловодском участке»), то упоминания о трагедии в с. Фольбаумовка я, во всяком случае, не встречал. Причина в том, что в трагедии в Фольбаумовке повинны восставшие.

В этом селе предатель М. Власенко помог уговорить жителей прекратить сопротивление восставшим. А когда жители прекратили сопротивление, повстанцы разоружили мужчин и отделили их. Затем мужчин перебили, а женщин и детей всадники на лошадях загнали в озеро и потопили. «Уцелела, приблизительно, лишь треть населения, спасшаяся бегством в село Преображенское». [ЦГА КырР, ф. И-34, оп. 2, д. 5, л. 68об-69]. По данным 1913 г. в Фольбаумовке проживало 698 человек. (Административное устройство, оседлые пункты и кочевые волости Семиреченской области. По сведениям на 1 января 1913 г. Сост. Недзвецкий В. Е. Верный, 1913 г., стр. 138-139). Две трети погибших – это 470 человек, включая детей.

Опровержение утверждения о геноциде киргизского народа.

Также несостоятельно утверждение, но уже более серьёзное, о геноциде киргизского народа Российской империей во время восстания 1916 г. В советской историографии, в соответствии с идеологическими установками, существовало отрицательное истолкование многих процессов и событий дореволюционной истории России. В историографии стран постсоветской Средней Азии такие толкования не только продолжаются, но стали ещё более многочисленными, ещё более очернительными, ещё менее объективными и даже выдуманными.

Наглядным примером этому является утверждение о геноциде киргизского народа Российской империей. Если в первое время после появления высказываний о геноциде киргизского народа академическая наука Киргизстана стояла в стороне от подобных заявлений, то сейчас это положение изменилось. После выступления экс-президента Кыргызстана А. Акаева, посвящённого 75-илетию восстания, положение изменилось. В выступлении президента после известных штампов о прошлом республики – «ужасная колонизация», «царские сатрапы», «столыпинские эмиссары сгоняли их (киргизов) с земель» – был назван и «беспощадный геноцид в отношении целого народа». («Слово Кыргызстана» от 14.08.1991 г.).

Далее президент высказал оговорку, что «сегодня в трагедии, случившейся 75 лет назад, нет виноватых», что «искать виновных среди живущих ныне на земле нашей республики – это преступление». Но это предостережение некоторые из исследователей истолковали по-своему: не стали «искать виновных среди живущих … на земле … республики», а чётко указали на Россию. По-своему приняли и призыв выступавших на митинге «сказать подлинную правду о народном восстании», стали необоснованно заявлять о геноциде киргизского народа со стороны России.

О геноциде появляются не только отдельные заявления, но и сообщается в диссертациях, утверждается в школьном учебнике. М. Махмутбекова в своей диссертации утверждает, что главная цель политики царской России в Киргизстане – это «геноцид местных жителей» (Махмутбекова М. Народно-освободительное восстание 1916 г. в Кыргызстане: историко-источниковедческий анализ воспоминаний. Автореф. дис. канд. ист. наук. Бишкек. 2008, с. 18).

М. К. Иманкулов в учебнике по истории Киргизстана для 9-го класса, не упоминая о жестокостях восставших по отношению к русскому населению, пространно пишет о жестокостях царских войск при подавлении восстания и делает заключение: «Как видно из приведённых фактов, предпринятые царизмом меры по подавлению восстания вылились в массовое истребление киргизского народа. Оказавшись под угрозой геноцида, повстанцы стали спешно перекочёвывать в Китай» (Иманкулов М. К. История Кыргызстана XX-XXI вв. Учебник для 9-го класса средней школы. Бишкек. 2006, с. 17).

Если первый пример с диссертацией можно считать ошибочной версией отдельного автора, то во втором случае учебник по истории должен согласовываться с институтом истории АН Кыргызстана и рекомендоваться в качестве учебного пособия Министерством образования Республики. Неужели Кыргызстан становиться на скользкий путь Украины? Бывший президент Украины Ющенко начал кампанию по признанию геноцидом голода на территории УССР в 1932-1933 гг. По мнению Ющенко и ряда украинских историков, Москва намеренно устроила голод, чтобы побольше уничтожить украинцев.

Киеву удалось добиться от некоторых стран признания «голодомора» геноцидом, но большинство стран, в том числе и Евросоюз, это сделать отказались, обосновывая непризнание тем, что жертвами массового голода в указанный период были не только украинцы, но и русские, казахи и другие национальности СССР. Не поддержали Украину и в ООН. Наоборот, еврейские погромы, устроенные украинскими националистами в 1919 г., были признаны геноцидом.

Не получится ли такое с заявлениями некоторых безответственных киргизских историков о геноциде, что этническую чистку киргизами в Токмакском участке и Пржевальском уезде во время восстания квалифицируют, наоборот, как геноцид русских. Прежде, чем делать голословные утверждения, давайте разберёмся, что же такое геноцид и чем он отличается от других, схожих по характеру, преступлений. В 2016 г. Совет ООН по правам человека официально объявил геноцидом истребление езидов боевиками «Исламского государства» в августе 2014 г. (Езиды – курдская этноконфессиональная группа на севере Ирака).

Такое признание, можно сказать, довольно неординарное событие. Обычно дипломаты и серьёзные историки стараются избегать слова «геноцид», используя более сдержанные формулировки. Так, например, даже при переводе документов Нюрнбергского процесса употреблялась формулировка «истребление народов». Связано это с тем, что по существующим международным нормам признание геноцида должно быть достаточно обоснованным архивными документами и свидетельскими показаниями. 

Утверждение о геноциде советского народа фашисткой Германией подтверждается нацисткой «Директивой по экономической политике», которая предусматривала уничтожение народов СССР и была представлена на Нюрнбергском процессе. У заявляющих о геноциде киргизского народа есть такие документы об истреблении киргизов: постановление Правительства, приказы командования, заявления и призывы ответственных лиц? Если есть, то почему они их не приводят, ограничиваясь голословными утверждениями?

На заявление Украины о «голодоморе» 30-х гг. прошлого века Британское правительство через своего представителя, замглавы МИД Соединенного Королевства Лео Докерти, ответило: ««Стремление (политиков) признать это геноцидом абсолютно понятно. Тем не менее я полагаю, что есть логика в том, чтобы правительство сохраняло свою давнюю позицию и воздерживалось от того, чтобы определять, был геноцид или нет. Правительство давно придерживается позиции, что вопросы определения геноцида лежат в области компетенции судов». (Информация ТАСС от 26.05.2023 г.).

Примером обоснованного подхода к оценке события является прошедший в Петербурге суд о признании блокады Ленинграда геноцидом. В связи с попытками пересмотреть итоги Второй мировой войны, российские исследователи и историки обратились в суд по поводу оценки блокады Ленинграда. Девятисотдневная блокада трёхмиллионного города с её голодом, ежедневными обстрелами и бомбёжками!  

Казалось бы, что тут вопросов быть не должно. Однако суд не ограничился заявлениями исследователей и историков, а потребовал представления документов, копий приказов гитлеровского командования и вызова свидетелей. Связано это с тем, что обвинения в геноциде, зачастую не обоснованные, стали привычным инструментом в политических баталиях и разного уровня спекуляциях. Таким примером и являются заявления о геноциде киргизского народа.

Еще в 1948 г. Генассамблея Организации Объединенных Наций приняла «Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него», которую подписало большинство стран. ООН, в пример некоторым политикам, предпочитает не разбрасываться этим термином. Если заглянем в словарь иностранных слов, то прочитаем: «Геноцид (греч. genos – род + лат. caedere – убивать; буквально: уничтожение рода, племени) – истребление отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным признакам». (Современный словарь иностранных слов. М. 1999 г., стр. 145).

Войска были посланы в Семиречье не потому, что казахи и киргизы принадлежат к монголоидной расе; не потому, что коренные жители Чуйской долины и Иссык-кульской котловины киргизы; не потому, что они мусульмане; а потому, что они выступили с оружием в руках против существующей власти; потому, что стали нападать на русские поселения. В то же время этнические чистки геноцидом не считаются – это отдельное преступление. По Конвенции в геноциде можно обвинить только физическое лицо, так или иначе участвовавшее в преступлении.

Выдвижение обвинений в геноциде против государств документ не предусматривает. Какой-либо определённой юридической процедуры признания геноцида Организацией Объединенных Наций не существует. Благодаря жестким рамкам, заданным определением в Конвенции, общепризнанных геноцидов совсем немного. В настоящее время объявление геноцидом того или иного события заявляется правительствами стран, которые, как правило, руководствуются в этих случаях своими политическими интересами.
Продолжение в 15-ой части.