Главная » Статьи » Мои очерки

ОСНОВАНИЕ БЕЛОВОДСКОГО И ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ ИСТОРИЯ СЕЛА. ЧАСТЬ 7-АЯ.

Продолжение, начало в 1-ой части.

Не знаю, где был расположен дом приюта, но волостное правление находилось на центральной площади, напротив современной почты и южнее районной библиотеки. То есть, церковь и волостное правление располагались на одной, центральной площади, которую Родзевич называет церковной. На восточной стороне Базарной улицы располагался базар. Значит, церковь находилась на западной стороне Базарной улицы, между школой и волостным правлением, на месте нынешнего дома культуры, а на церковной площади сейчас расположен парк.

Некоторые авторы утверждают, что первая церковь была во имя Марии Магдалины. В «Публикациях по Семиреченской области» за 1880 г. сообщается: «В Семиреченское местное управление Российского общества Красного Креста в январе 1880 г. поступили следующие пожертвования: … от Беловодской Михайловской церкви 3 р. кружечного сбора». [(189), №9 от 26.02.1880 г.]. Такое же сообщение в 1881 г.: «поступили пожертвования: … от кружечного сбора Беловодской Михайло-Архангельской церкви – 14 р.». [(189), №11 от 17.03.1881 г.];

«В июне-октябре месяцах поступили пожертвования: … кружечного сбора от Беловодской Михайло-Архангельской церкви – 10 р.». [(189), №44 от 10.11.1881 г.]. Епископ Туркестанский Неофит в отчёте Туркестанской епархии за 1885 г. сообщает: «20 ноября (1884 г. – Б. М.) я прибыл в селение Беловодское. …. Его маленькая церковь во имя Св. Архистратига Михаила». [(304) за 1885 г.]. Приведённые факты  пожертвований и сообщение епископа Неофита говорят не только об участии жителей села в общественной жизни, об их милосердии, но и о том, что и до землетрясения 1885 г. церковь была Михайловской.

Да и без доказательств можно было сомневаться в переименовании. Это в светской жизни с приходом новых политиков сменяются названия улиц и городов. В церковной жизни такого нет. С восшествием нового царя на престол, с приходом нового патриарха церкви и монастыри свои названия не меняют и носят их сотни лет. Но вот первая церковь не в самом Беловодском, а на территории будущего села Беловодского побывала военная церковь во имя благоверного князя Александра Невского.

Жизнь православного человека, в том числе и военного, требовала сопутствия священника для совершения молебнов и церковных таинств. Поэтому в русской армии были походные церкви и военные священники, которые сопровождали войска в походах. Ведь опасная военная обстановка для верующего человека была немыслима без благословения перед боем и утешения после ранения, без духовного напутствия умирающего и отпевания погибших.

Так как отряду Черняева, наступавшему в Северной Киргизии, предстоял длительный поход, то в числе разных походных снаряжений из Тобольска была доставлена военная походная церковь, освящённая во имя святого благоверного князя Александра Невского. Церковь располагалась в батальонной парусиновой палатке со всей церковной утварью и принадлежностями, в том числе и три небольших колокола. Все эти принадлежности упаковывались в ящики, закрепляемые на роспусках.

При стоянках церковь устанавливалась, а когда отряду предстояло новое движение, складывалась и везлась дальше. [(205), №210 от 30.10.1901 г.]. При упоминании о церкви нелишне будет сделать отступление об интересном явлении – о христианстве в Семиречье в средние века.  Русские крестьяне  переселенцы  были  не  первыми  христианами в Северной Киргизии. В 4-ой главе «Очерка истории села Беловодского» вкратце сказано, что одними из жителей средневекового города Нузкета, располагавшегося на месте нынешнего села Беловодского, были потомки сирийцев, так называемые, христиане-несторианцы.

В XIII-XIV вв. в культуре городских жителей Семиречья получили широкое распространение подсвечники. Стволы этих подсвечников представляют собой массивные цилиндры. Поверхность стволов украшалась богатым орнаментом и надписями. В 1941 г., при строительстве Большого Чуйского канала, который прорезал холм Беловодской крепости, являющийся остатками средневекового города Нузкета, был найдён ствол подсвечника с несторианской надписью. [(230), стр. 141].

Средняя Азия относится к региону, в который христианство проникло в первые века нашей эры, несмотря на отдалённость от Святой Земли – Палестины и тогдашних центров христианства – Рима и Византии. С момента своего возникновения христианство распространялось не только на запад (Рим), но и на восток. Уже во II в. крупные христианские общины обосновались в Месопотамии и Персии. В V в. среди христиан данного региона получило распространение несторианское учение, которое стало продвигаться в Индию, Центральную Азию и Северный Китай.

Разделение христианства (католики, православные, протестанты и др.) факт не только настоящего времени. Уже в первые века существования христианской церкви в христианстве наметились разные течения. Окончательно утверждённая на Вселенском соборе в Халкедоне в 451 г. православная формулировка о неразделённости двух природ Христа – божественной и человеческой – была принята в результате полемики двух сторон. Ряд церквей, армянская, египетская, эфиопская и западная сирийская, склонились к монофизитству (от греческого «монос» – один и «физис» – природа) – учению о единой, божественной природе Христа.

Человеческая природа считалась только его принадлежностью, не имеющей самостоятельного значения. Восточная сирийская церковь склонялась в сторону диофизитства (от греческого «ди» – «двойной») – учения, разграничивающего две природы Христа и признающего только относительное, внешнее соединение между ними и считающего, что Иисус – это человек, через наитие Святого Духа ставший мессией (Христом). Идеологом диофизитства был Константинопольский патриарх Несторий (428-431 гг.), почему это направление и было названо несторианством.

В своих проповедях он распространял учение о том, что в Иисусе Христе только нравственно соединились две сути: божественная и человеческая, и не признавал Деву Марию матерью Бога, а только матерью человека. «Мария не рождала Бога, – утверждал Несторий – потому что рождённое от плоти – есть плоть». Основное положение несториан о человеческой природе Иисуса Христа: «Мария – мать Христа, но не Богородица» было главным расхождением с догматом канонического христианства.

Против такого положения, не согласующегося с главным символом веры, восстали ревнители догматов церкви, которые в 431 г. на Вселенском соборе в Эфесе осудили учение Нестория. Учение Нестория было признано еретическим, сам он был низложен и отправлен в Египет, где и умер. На последователей Нестория начались гонения. Вытесняемые из Византийской империи, они нашли себе приют в Персии, где уже были общины христиан, которые переселились туда ещё во II в. из восточных провинций Римской империи в период гонений на христиан римлянами.

Несторианцам удалось утвердить своё влияние среди христиан Персии. В 484 г. персидская церковь приняла на своём соборе несторианское вероисповедание и окончательно отделилась от западной церкви под названием Ассирийская церковь Востока, чьи приверженцы проживают в настоящее время в Иране, Ираке и Сирии. Купцы-несториане играли важную роль в международной торговле Среднего Востока, а для купцов желательно было иметь единоверцев в странах, с которыми велась торговля.

Поэтому миссионерская деятельность несторианской церкви была ориентирована по важнейшим торговым путям, в том числе и в Семиречье. Самым ранним свидетельством, подтверждающим исповедание несторианства в согдийских городах Чуйской долины, является наличие христианских имён – Петро и Габриил – на сосуде V-VI вв. из Тараза. [(230), стр. 81]. Христианская церковь VIII в. была раскопана в Ак-Бешиме (район Токмака). На этом же городище было найдено погребение VII-VIII вв. в хуме (глиняный сосуд) с процарапанным на нём христианским крестом.

При взятии города Тараза эмиром Бухары Исмаилом в 893 г. существующая там церковь была превращена в мечеть. Соборная мечеть города Мирки (Мерке) также прежде была церковью. Одно  из  поселений  Чуйской долины даже носило название Тарсакент – в переводе «христианское селение». Остаткам Тарсакента соответствовало городище Кара-Джигач, возле Пишпека, где и было в 1885 г. найдено кладбище христиан-несторианцев, датируемое XII-XIV вв. В VIII в. с арабскими завоевателями сначала в Южную, а затем и в Северную Киргизию проник ислам.

Если согдийцы Северной Киргизии считали ислам враждебной религией завоевателей, то тюрки-кочевники считали ислам религией горожан, оседлых жителей. Поэтому те и другие сопротивлялись распространению ислама. С нашествием монголов (1218 г.) христианство в Центральной Азии также не прекратило существования. В религиозном отношении сами монгольские ханы были шаманистами. Но они отличались веротерпимостью, что объяснялось их порядком управлять многочисленными культурно-историческими областями сообразно с национальными, религиозными и другими традициями местного населения.

Это обстоятельство способствовало существованию христианства в Семиречье и после нашествия монголов. Такое благоприятное положение христианства продолжалось до распада империи монголов. Раздел завоёванных земель между сыновьями Чингизхана стал началом распада империи. В результате, к середине XIV в. на востоке Средней Азии (включая и Киргизию) образовалось государство Моголистан, то есть «Страна монголов» (моголами тюрки называли монголов).

Очередной хан Моголистана, Чингизид Тоголок-Тимур, в 1354 г. принял ислам, объявил его государственной религией, силой принуждая своих подданных принимать новую религию. Начались притеснения и даже кровавые гонения на христиан. В апреле 1891 г. Пишпекский уездный начальник Нарбут находился по делам службы возле башни Бурана. К нему явился судья Тынаевской волости Осман Тоголок-ходжа и сообщил об открывшейся после обвала в русле реки Бурана пирамидки из человеческих черепов.

Неподалеку от находки, в русле той же реки Бураны, было обнаружено в общем захоронении ещё много человеческих костей, среди которых находились медные кресты. [(160), неоф. часть, №360 от 27. 07. 1910 г.]. Под давлением этих гонений христианство в Семиречье перестаёт существовать. Причины падения несторианства  заключались и в его обособленности. Оно не смогло существовать, не имея поддержки из главных центров христианства, находившихся далеко на западе, и отделённое мусульманскими странами.

Это обстоятельство, а также чума 1338-1339 г., от которой городские жители пострадали больше, чем кочевники степей, и общее затухание жизни городов Семиречья подорвали позиции христиан. Со второй половины XIV в. о несторианцах в Средней Азии уже почти не встречается известий, и постепенно о них забыли. Столь пространное отступление о христианстве в Центральной Азии и в Чуйской долине в средние века обусловлено тем, что это явление в востоковедении интересное, событийное, длительностью в несколько веков, территориально широко распространённое и значимое по последствиям.

Несторианцы оставили след и оказали влияние в истории Средней и Центральной Азии. Некоторые исследователи считают, что, наряду с согдийцами, христиане-сирийцы сыграли видную роль в "колонизации” Семиречья. Вот что писал по этому поводу археолог, исследователь и землепроходец Н. М. Ядринцев: «Не открывает ли это (христианство в Центральной Азии – Б. М.) любопытную и поучительную страницу в истории человечества? Несчастные христианские изгнанники V в., преследуемые еретики, уходят на восток, в Персию.

«Изгоняются и отсюда, идут к арабам, вытесняемые магометанством идут далее, проникают внутрь Китая, гонимые буддистами исчезают в степях Тангута, Татарии и Монголии. Века проходят, но дух их не ослабевает, и воодушевлённые верой их подвиги проявляются там, где менее всего надежды на успех. Идея их победоносно водружается и находит новую паству. Тучные римские епископы, сидя в Европе, утопают в роскоши, отвергают и проклинают миллионы народов, величая их презрительным именем варваров, а скромные изгнанники, нищие и гонимые становятся проповедниками слова Божия и совершают великую работу.

«Не показывает ли это силу, вечность и стойкость духа, которая везде, всегда и в самые ужасные времена, среди непостижимых затруднений, в среде дикой, суровой и чужой прочищала себе дорогу, покоряла мир несокрушимой силой, совершала победы, ибо веровала в себя». Возникает вопрос: «А что же сама Азия, место миссионерской деятельности несторианцев?» Ядринцев отвечает: «Мир Азии нам грезился в страшных образах, мы доселе отвергали признаки культуры и способности азиатцев к нравственному и духовному возрождению.

«Потрясения в Азии, завоевания Чингизхана ослепили наши глаза и надолго закрыли кровавым туманом перед нами целые предшествовавшие события и эпохи. А между тем, было и здесь кое-что. Мы забываем часто, что в этой же Азии рождался когда-то культ за культом, что здесь возрос буддизм и само христианство. Не показывает ли это, что азиатский мир и его народы не чужды были к восприятию великих нравственных идей, что и здесь эти идеи прокладывали себе дорогу, когда являлись могучие проповедники мира и любви». [(158), №14 от 03.04.1886 г.].

Продолжим рассказ о селе. До присоединения Туркестана к России народное образование в крае представлялось лишь религиозными "мектебами" и "медресе". В мектебах (Низшие учебные заведения) преподавалась арабская грамота и чтение Корана. В медресе (высшее учебное заведение) обучающиеся изучали Коран и его толкование, постигали основы математики,географии и истории по арабским учебникам и немного знакомились с классическими восточными поэтами. Такая система образования была неприемлема в новых условиях..  

«Устроитель Туркестана», генерал-губернатор К. П. фон Кауфман, придавая народному образованию большое значение в деле культурного преобразования края, говорил: «Только народное образование  способно завоевать край духовно. Ни оружие, ни законодательство не могут сделать этого, и только школа может». Но начало народному образованию в Туркестане было положено ещё до создания Туркестанского губернаторства. В 1850 г. в Копале была открыта первая школа в Семиречье.

Оренбургское епархиальное управление в 1858 г. предписывало священникам создавать школы для детей во всех укреплениях и фортах. В этих первых школах со скромной программой кроме богословских предметов детей обучали счёту, чтению и письму. Примечательно, что учителями в этих школах были не только священники и представители интеллигенции, но и армейские офицеры. Так, в казалинской школе первым учителем был прапорщик Алексеев, а в Перовской (г. Кзыл-Орда) – унтер-офицер Оракулов. [(161), №130 от 15.06.1915 г.].

Это ещё один штрих присоединения Средней Азии к России. Русская армия «завоёвывала» Туркестан не только силой оружия, но и просвещением присоединённых народов. С образованием Туркестанской области в Семиречье в казачьих станицах были открыты восемь школ для русского населения. В 1879 г. в Ташкенте открылась Туркестанская учительская семинария по подготовке учителей для Туркестанского края.  В 1870 г. в Токмаке открылась первая русская школа на территории Киргизии.

Некоторые источники сообщают, что школа в Беловодском была открыта в 1880 г. Но А. Хорошхин в своих путевых заметках о поездке по Семиреченской области в 1875 г. писал: «В Беловодске до 80 дворов, школа и церковь».[(161), №4 от 21.01.1875 г.]. Учитывая дату публикации заметок, 21 января 1875 года, значит, в 1874 году школа в Беловодском уже была. Путаница, наверное, произошла от того, что с 1-го июля 1879 г. некоторые школы были преобразованы в приходские училища Министерства народного просвещения.

Вот это преобразование Беловодской школы в приходское училище и принимают за её открытие. Кауфман во время проезда из Петербурга в Ташкент в своём предложении губернатору области от 25.10.1867 г. писал: «Народное образование должно быть распространено среди возможно большей массы населения Семиреченской области и основано на таких началах, которые принесли бы одинаковую пользу как для усиления благосостояния в крае, так и для развития этого края в духе полного единства с другими частями империи. Местами  для учреждения школ должны служить центры русских поселений. «В случае открытия поселений в Аксу, Токмаке и другом каком-нибудь пункте, н

Необходимо будет вместе с тем открывать там приходские училища. Судя по школам, осмотренным мною в Семиреченской области, дети православного вероисповедания обучаются не в одних и тех же школах с детьми мусульман. Такое направление народного образования совершенно неверно. Не религиозное образование должно быть положено в основание воспитания русских православных или русских мусульман, а одни и те же правила, способные сделать тех и других одинаково полезными гражданами России.

«На этом основании искусственное разделение училищ Семиреченской области на христианские и мусульманские должно быть постоянно уничтожаемо вашим влиянием. Полагаю необходимым заметить, что, к сожалению, до сих пор не обращалось достаточного внимания на ту важность, какую имеет воспитание девочек. Как матерям и воспитательницам будущих поколений, девочкам, никак не меньше мальчиков, необходимо давать соответствующее образование. Поэтому прошу вас употребить ваше влияние, как губернатора, наказного атамана и командующего войсками в области, к тому, чтобы родители поняли, как необходимо образование для их детей, и стали бы посылать их в школы.

«Они могли бы воспитываться вместе с мальчиками, под наблюдением особо определённых для того надзирательниц. Первоначальные училища, курс коих должен составить: чтение; письмо под диктовку; Закон Божий, понятно объясняемый; арифметика с изустными упражнениями и основания русской географии и русской истории. Время уроков не должно быть продолжительно, но в течение этого времени внимание детей должно быть напряжено самым сильным образом. Кроме того, необходимо, чтобы в каждом училище преподавались ремёсла с разделением на мужские и женские.

«Ремесла должны быть выбраны такие, которые по особенностям Семиреченской области могут обещать верные заработки. Мальчиков можно было бы учить плотничному, столярному, кузнечному, кожевенному мастерствам, огородничеству, садоводству, лесоводству и проч. Девочек полезно было бы учить скорняжному делу, тканью, шитью, искусству варить здоровую пищу, печь хлебы и вести хозяйство. Обязать священников посещать учебные заведения от одного до трёх раз в неделю для наблюдения за детьми и преподавания им наставлений”. [(161), 26.08.1880 г., №34].

Я привёл пространные выдержки из указания генерал-губернатора, чтобы познакомить читателя  с  принципами  и  требованиями  начального  образования  в  те  времена  и  в  той России. Но эти указания были большей частью благими намерениями. Действительность была более скудной. Обязательным обучением детей грамоте было только в казачьих станицах. Крестьянские дети обучались по желанию родителей. Из-за отсутствия школ, скудости средств у родителей, нехватки рабочих рук в семье большинство крестьянских детей не учились. В соответствии с Положением о землепользовании от 1871 г. для обучения детей огородничеству и садоводству школам должны были выделять участок до восьми душевых наделов (около 80-и десятин), но не всегда и не везде это выполнялось. Так, в ноябре 1909 г. сельский сход села постановил: «Выслушав предложение Военного губернатора о продолжении опытов посева с окучиванием, для чего отвести при школе от 1/8 до 1/2 десятины земли, приговорил: за недостатком земли для опытов не отводить». [РГИА, ф. 391, оп. 8, д. 6, л. 9].

Для  устройства  дела  народного  образования  в  крае  в  1870 г.  была создана комиссия, которая разработала положение о постановке образования в крае. Не все пожелания Кауфмана в этом документе были чётко обозначены, а некоторые не учтены вовсе. Необычными для нас были следующие положения. «Условия жизни и общественного положения русского населения в крае определяют необходимость двоякого рода училищ для русских: 1) училищ для детей русских простолюдинов, которые полагают ограничиться элементарным обучением своих детей.

«2) Училищ для детей чиновников, купцов и других лиц, которые пожелают получить гимназическое образование. … Так как целью начальных народных училищ, кроме распространения первоначальных полезных знаний, поставлено утверждение в народе религиозных и нравственных понятий, то Закон Божий должен стоять во главе их учебного курса. … Училища должны быть содержаемы за счёт обществ тех поселений, для которых эти училища существуют, с пособием от казны и из местных обще-областных сборов и средств лишь в той мере, какая определится недостаточностью средств самих обществ». 

Вот что писала газета «Восточное обозрение» о школах Семиречья: «В одном из небольших местечек Семиреченской области, на самом краю стоит небольшой дом, совершенно не огороженный. Угрюмый вид имеет он снаружи: маленькие, как в тюрьме, окна, обвалившаяся штукатурка, пошатнувшиеся стены, отсутствие в некоторых рамах стёкол – отличительные его признаки. Внутренняя его отделка тоже печальна: в одной половине, заключающей в себе три комнаты, нет деревянных полов, нет потолков, а прямо крыша, сложенная из камыша, почерневшие стены.

«Все три комнаты очень малы. В двух из них помещаются длинные ученические столы, а в третей, средней, видны вешалки для платья. Это народная школа, где занимаются около сорока мальчиков от 9-и до 14-илетнего возраста. Такой же, приблизительно, вид школ и в других местах края». Конечно, Беловодское было более благоустроенным селом, но нечто похожее было и здесь. Первые известные мне учителя Беловодской школы, упоминаемые в метрической книге Беловодской церкви за 1881 г., были Подольский Василий Егорович и Шакудан Поликарп Демьянович.

В 1881 г. в Беловодском произошло важное для села событие – закладка нового школьного здания. Вот как описывал это торжество корреспондент газеты "Туркестанские ведомости": "26 июля мне довелось быть в селении Беловодском Токмакского уезда. Не могу не поделиться с читателями виденным в этот день, для меня лично ничем не отличающимся от других воскресных дней, но для жителей  Беловодского памятный по событию, свершившемуся в этот день. В Беловодском в прошлом году было открыто мужское одноклассное приходское училище.

«За неимением готового здания, училище пока помещается в тесном, низком и малоосвещённом здании, не удовлетворяющем условиям школьной гигиены, с квартирою для учителя в другом доме, находящемся в порядочном расстоянии от училища. Не раз на общественных сходах был поднимаем вопрос о постройке здания училища, но за неимением средств, по причине малого количества крестьян в этом селении, вопрос был оставляем. Беловодские крестьяне пригласили к участию в постройке школы крестьян селений Сукулук и Карабалтов.

«Последние согласились. Был выработан план. Надо сказать, что план составлен рационально и вполне отвечает всем условиям школьного дома по величине – 31 арш. длины, 18 арш. ширины и 5 арш. до потолка (22х12,8х3,55 м. – Б. М.) – и красоте, как единственное здание в уезде. Когда дело дошло до раскладки денег и своза строительных материалов, то жители селений Сукулука и Карабалтов отказались, мотивируя тем, что им далеко посылать детей в школу. Что же оставалось делать беловодцам?

«О составлении другого плана не ладно, взять на себя всю постройку в 4 тыс. рублей – накладно (320 душ), а построить училище хочется. Взяв смелость, беловодцы ходатайствовали о помощи перед губернатором Г. А. Колпаковским. Его превосходительство, войдя в положение крестьян, отпустил недостающие 1900 руб. на постройку училища. Старосте за распоряжение по сбору 2-х слишком тыс. руб. подарил сукна и подкладу на кафтан и 5 руб. на шитьё. Всем беловодцам желал наживать добра.

«С восторгом получили беловодцы телеграмму о выделении недостающих средств, и решили 26 июля заложить училищный дом. Для этого был приглашён из Пишпека чиновник по строительной части. Все крестьяне разрядились по-праздничному, отправились к обедне, а после литургии (церковная служба)  двинулся  крестный  ход  для  освящения  и закладки дома. Нужно было видеть их радость,  когда  был  положен  священником  первый камень и бутылка с вложенною  в  неё  запискою: 

«1881 года  июля  26  дня  было  заложено Беловодское приходское училище при Исполняющем делами Туркестанского Генерал-губернатора Генерал-лейтенанте Г. А. Колпаковском (Кауфман в это время болел – Б. М.) и при и. д. главного инспектора училищ Н. П. Остроумове». Крестьяне своими заскорузлыми руками развязывали кисеты, вынимали оттуда медные гроши и бросали их в воздвигающийся фундамент. Весь этот день крестьяне толпились возле училищного места, и попечители училища, зная план, удовлетворяли любознательность желающих.

«К вечеру беловодцы возвратились к обычным занятиям, но новые идеи вошли в эту трудовую жизнь. Было слышно, что крестьяне, во что бы то ни стало, решили нынешним летом вчерне построить училище и таким образом отблагодарить за внимание к ним Генерал-губернатора своим усердием в деле. Нужно сказать, что будущий рассадник просвещения строится на главной улице села; при нём много места для разведения сада и огорода. Ещё прибавлю, что беловодское училище будет одно из лучших училищных построек в крае из числа казённых, общественных и частных». [(161), 25.08.1881 г., №33]. (Заметка перепечатана с сокращениями – Б. М.).

Так оно и стало. К концу года здание было построено. [(190), 1882 г., стр. 46]. Проезжавший путешественник писал о беловодской школе: «Большой, довольно изящной архитектуры дом для местной школы также служит украшением деревни». Но радужным надеждам сельчан, что их школа будет одной из лучших в крае, не суждено было сбыться. Землетрясением 1885 г. это здание было разрушено. Поэтому старейший учитель Беловодского Михаил Дмитриевич Никитин так вспоминал об учёбе в дореволюционной школе:

«Здание министерской школы находилось на улице Астраханской, на том месте, где сейчас помещение райсобеса. Это было убогое помещение, крытое камышом, с маленькими окнами. В нём могли заниматься 40-50 человек, если ученики садились по трое за каждую парту. Занятия вёл один учитель сразу со всеми классами. Учили письму, чтению арифметике, церковно-славянскому языку и Закону Божьему. Закон Божий преподавал поп. Церковно-приходская школа отличалась от министерской. Её здание было покрыто железом. Школа стояла напротив церкви – там, где сейчас пожарная охрана. В ней  готовили певчих церковного хора, чтецов Евангелия и Часослова».

Кроме обязательных предметов в беловодской школе ученики знакомились с пчеловодством, садоводством и, возможно, были уроки пения. «Возможно» потому, что в отчёте за 1896 г. сказано, что «из второстепенных предметов почти во всех приходских училищах велось обучение пению». [(190), 1896 г., стр. 59]. Входила ли в это «почти» беловодская школа, точно неизвестно. Привлекались дети и к общественной жизни. Так, учащиеся Беловодского приходского училища в помощь голодающим от неурожая 1891 г. пожертвовали в 1891 г. 1 руб. [(160), 02.11.1891 г., №44] и в 1892 г. – 2 руб. [(160), 11.01.1892 г., №2].

Для сравнения, пуд пшеничной муки стоил 36 коп. Так как в то время у крестьян часов не было, то циркуляром по области от 15.02.1874 г. по запросу губернатора Туркестанская духовная консистория (управление) разрешила «впредь, до приобретения сельскими училищами собственных колоколов, дозволить призывать учеников в классы ударением по 10-12 раз в церковный колокол». Приём в училище неграмотных детей проводился с 1-го по 15-ое октября. Грамотные ученики могли поступать в училища в течение всего учебного года, но со сдачей приёмного экзамена.

Хотя училище числилось мужским, в нём, в отдельные годы, обучались и девочки. Так, из отчёта за 1896 г. узнаём, что в «сел. Беловодском, одноклассное приходское мужское училище, мальчиков 82, девочек 18, всего 100 (все крестьянского сословия и христианского вероисповедания)» [(190), 1896 г., ведомость №23], а в 1897 г. – 21 девочка [(190), 1897 г., вед. №17]. Наибольшее, известное мне количество учащихся в беловодской школе – 158 мальчиков в 1907 г. [(190), 1907 г., вед. №12].

Пусть читателя не удивляет малое количество учеников при многодетных семьях  того времени. В Семиреченской области учащиеся дети, по отношению к числу детей школьного возраста, составляли: мальчики 22%, девочки 8%. [(228), №11, стр. 664]. Если расходы народного образования в 1897 г. в среднем на одного жителя империи составляли 20 коп., то в Туркестане всего 8 коп. По данным 1910 г. на образование в Пишпекском уезде в расчёте на одного жителя составляли 15 коп.

Но даже эти мизерные средства государственного казначейства являлись источником содержания средних учебных заведений, которых в крае насчитывались единицы и где обучались, в основном, дети состоятельных родителей. Расходы на содержание сельских начальных училищ покрывались частично из казны (440 руб.) и частично (250 руб.) из земских сумм, сборов и пожертвований, причём зачастую натурой (отопление, ремонт, свечи и пр.).

Продолжение в 8-ой части.

Категория: Мои очерки | Добавил: Борис (11.02.2018)
Просмотров: 707 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0