Продолжение, начало в 1-ой части.
Недовольные также надеялись на поддержку Турции и Германии; на выступление Персии и Афганистана. Управляющий политическим агентством в Бухаре Н. А. Шульга сообщал: «Агентурные сведения из разных источников настойчиво говорят об отправлении 7-го июля из Самарканда депутации в Афганистан с просьбой о помощи». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-б, л. 243].

Начальник Туркестанского охранного отделения полковник М.Н. Волков сообщал о перехвате переписки ташкентских казиев с представителями афганского эмира в Бухаре. Ташкентские казии призывали эмира выступить против России. [Там же, л. 272]. И в заключение связанная с войной бытовая причина, но что сказывается в определённых обстоятельствах. Мещанин гор. Пржевальска Фазлутдин Забиров сообщал следствию:

«Помимо недовольства набором в «солдаты» … киргизы жаловались на то, что во время призыва русских солдат по селениям и базарам киргизам (было) ездить нельзя, так как солдаты (призывники – Б. М.) отбирают у киргизов всё, что можно: покупки, плети, шапки и так далее, требуя с них за это выкуп себе на водку». (Семиречье. 1916 год. Сб. мат. и док. Алматы. 2008, стр. 68).

Пятая причина восстания – иностранная деятельность.

Восстание 1916 г. в Средней Азии, как уже говорилось, явились результатом стечения многих процессов, происходящих в Российской империи, но нельзя не учитывать и внешних факторов, которые не могли не оказывать своего воздействия на развитие событий. Ограничение причин восстания только границами Туркестана и Семиречья, без учёта международной обстановки и деятельности иностранных держав, не даёт объективной картины восстания и не указывает на все силы, которые стали его побудителями.

Британский министр иностранных дел Э. Грей накануне Первой мировой войны сказал: «Всех последствий подобной войны … совершенно нельзя предвидеть». (История дипломатии. М. 1963, т. 2, стр. 789). События, произошедшие в мире с началом войны, подтвердили это предвидение. Например, вспыхнули ряд конфликтов на территориях, где проживали мусульмане (мятежи в странах Северной Африки, в Ливане и Сирии в 1915-1916 гг., «восстание в пустыне» в Аравии в 1916 г.), которые были как бы, унаследованы от довоенного времени и на первый взгляд не имели отношения к борьбе коалиций Первой мировой войны.

Однако, с одной стороны, они были инициированы кем-нибудь из участников войны. Например, восстание против Османов в Аравии, где военным советником у восставших был английский разведчик полковник Т. Э. Лоуренс. С другой стороны, участники этих движений сами были вынуждены искать себе союзников среди держав, участвующих в войне, для получения оружия, боеприпасов и денег. (Восток, 2004, стр. 60). Подобный конфликт произошёл и в Российской империи – это восстание 1916 г. в Туркестане. 

Подавляющее большинство гражданских войн и восстаний в новейшей истории ведутся при поддержке одной из сторон конфликта или обоих какими-нибудь иностранными державами, преследующих свои внешнеполитические интересы. Идёт Первая мировая война. Все главные участники войны имели свои интересы не только в зоне боевых действий, но и в других регионах мира, поэтому проявления борьбы стран Антанты и Оси были и в Средней Азии.

Средняя Азия была районом соперничества России не только с соседними государствами – Китаем, Афганистаном, Персией, но и с европейскими – Англией, Турцией и Германией. Противоборство двух враждующих союзов в Первой мировой войне проявлялось и в Туркестане, где Германия и Турция предпринимали явные и тайные попытки по дестабилизации ситуации в тылу своего врага с целью отвлечь часть материальных и военных ресурсов с фронта, воспрепятствовать набору и отправке инородцев на тыловые работы.

Не прекращала попыток расширения своего влияния союзница Англия, сосед Китай тоже пытался воспользоваться сложившейся обстановкой в своих интересах. Поэтому восстание 1916 г. в Туркестане стало результатом не только внутренних, но и внешних причин. Оно, безусловно, не обошлось без вмешательства иностранных разведок, и его необходимо рассматривать в связи с глобальным событием того периода – Первой мировой войной.

Надо признать, что точных данных о деятельности иностранных шпионских агентур именно по подготовке и проведения восстания в Семиречье нет. Не известны имена иностранных агентов, нет достоверных данных, как они готовили и спровоцировали восстание, есть только косвенные. В отдельных рапортах и донесениях из Семиречья были сообщения о турке или немце, принимавших участие в восстании.

Но конкретных документов, указывающих на след немецкой или турецкой разведок в российских архивах не найдено, а, например, в немецких архивах поиски в этом направлении не велись. Свидетельством враждебной агитации служит тот факт, что восставшие Джизакского уезда кричали, что они не хотят быть русско-подданными, а «хотят быть подданными «германа», в чём им поможет Афганистан». (РГИА, ф. 1284, оп. 194, 1917, д. 24, л. 6).   

А. Н. Куропаткин в своём докладе говорит об иностранном вмешательстве, но не приводит конкретных подтверждающих фактов. Известно единственное сообщение, когда сами иностранцы писали о своём участии в восстании в Семиречье, – это случай с турецкими офицерами, оказавшимися во время восстания в Киргизии, но они явно преувеличивали свою роль. Один из них, Хаджи Селим Сами (он же Салим-паша, впоследствии сподвижник Энвера-паши в движении басмачей), хвастался, что они подняли весь Киргизстан.

Но по сведениям башкирского национального деятеля А. З. Валидова, они присоединились киргизам, выступавших под руководством сыновей Шабдана Джантаева, довольно поздно, когда повстанцы уже начали уходить в Китай. В остальном имеются лишь факты проведения общей разведывательной деятельности и антирусской агитации. Но при всей стихийности волнений, в разновременности выступлений в разных районах края всё же чувствовалось внешнее влияние.

На международной научной конференции «Переосмысление восстания 1916 г. в Центральной Азии», проходившей в Бишкеке в мае 2016 г., участники совещания отметили в событиях 1916 г. провокационные действия турецких, германских и китайских агентов. А российские спецслужбы эту причину восстания ставили на первое место, основываясь на активизации в Туркестане перед восстанием иностранных разведок, особенно турецкой.

Средняя Азия интересовала Османскую империю с XVI в. с целью создания суннитского блока в противовес шиитской Персии. Перед Андижанским восстанием 1898 г. руководителю восстания Мухамеду-Али (Дукчи-ишану) турецко-подданным хаджой был доставлен, якобы, из Мекки «священный волос» пророка Мухаммеда, а также фирман и халат от турецкого султана. («Военный сборник», 1911, №12, стр. 103). Начало ХХ в. ознаменовалось в России политизацией общественной жизни, противостоянием идеологий, всплеском этнического и религиозного самосознания многих народов империи.

Свобода слова, собраний, союзов, провозглашённая Манифестом 17 октября 1905 г., вызвала к жизни деятельность не только Государственной думы и политических партий, но и общественных, сословных, национальных и религиозных объединений. В этот период происходит организационно-юридическое оформление многих мусульманских обществ в России, появление различных доктрин и концепций, которые проповедовали идеи панисламизма и пантюркизма.

Панисламизм – религиозно-политическая идеология, представляющая интересы правящих слоёв азиатских мусульманских государств. В основе панисламизма лежат положения о единстве мусульман всего мира вне зависимости от национальной, государственной или социальной принадлежности и необходимости их сплочения в одном государстве или в союзе мусульманских государств под властью духовного главы – халифа. Идеологом панисламизма был видный афганский мыслитель Джамаль ад-Дин аль-Афгани (1838-1897 гг.).

Но что интересно, первую попытку добиться единения мусульман разных государств предпринял кокандский хан Худояр (правил в 1845-1875 гг.). Он выступал за союз арабов и курдов с мусульманами Средней Азии, Афганистана и Индии на основе джихада (священной войны) против англичан, вторгшихся тогда в Афганистан, и русских войск, воевавших в Средней Азии.  (Ланда Р. Г. Россия и ислам. // Восток. 2000, №5, стр. 120).

Идеи панисламизма в Туркестане особого распространения не получили. Генерал-губернатор Степного края в отчёте о состоянии края по этому поводу писал: «Степняк-киргиз слишком далёк от такой идеи. Его жизнь, его миросозерцание ни в коем случае не соответствуют восприятию идеи такого национально-религиозного объединения всех магометан». (РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 471, л. 169 об). Особенно в Киргизии с её родо-племенным делением. 

Но идеи пантюркизма, активно продвигаемые Турцией, проявлялись. Пантюркизм – идеология, проповедующая объединение всех тюркоязычных народов под эгидой Турции, создание в Средней Азии единого тюркского государства – Великого Турана. Начиная с присоединения в XVI в. Казани и Астрахани к Московскому царству, российские власти всегда были обеспокоены политикой Турции по отношению к российским мусульманам. 

Ведь османские султаны с 1517 г. был халифами (наместник,  представитель земной власти пророка Мухаммеда) мусульман-суннитов всего мира. Штаб Туркестанского военного округа сообщал о значительном количестве турецких эмиссаров, разъезжающих по краю под видом торговцев, проповедников, паломников в Бухару, нищих и др., а в действительности занимающихся пропагандой идей панисламизма и пантюркизма. (РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 458, л. 98).  

Среди таких личностей зимой 1903 г. русская военная контрразведка арестовала в Атбашинском участке Пржевальского уезда двух турецких шпионов: Сейида Мухаммеда Хамида-эфенди и Насреддина Кичикова. Весной 1903 г. также были задержаны киргизы Атбашинского участка, завербованные указанными турецкими агентами и занимавшиеся антироссийской пропагандой среди киргизов. 

В мае 1903 г. Туркестанским охранным отделением был выявлен, турецкий офицер Сами-эфенди (эфенди – офицерское звание в Османской империи), который среди киргизов Пржевальского уезда «распространял идеи об объединении народов, исповедующих ислам», за что был арестован. [(22), с. 79].

Прокурор Верненского суда писал, что в ходе расследования выяснилось намерение турецких шпионов поднять среди киргизского населения антирусское восстание в Нарынском районе с последующим распространением его в Прииссыккулье. (Волков И. В. Исторические аспекты цивилизационной политики царской России в Средней Азии. Бишкек. 2020. С. 127. ЦГА КырР, ф. 148, оп. 1, д. 1, л. 11).

В 1908 г. Туркестанский генерал-губернатор Н. И. Гродеков сообщал в Главный штаб, что «пребывание турецко-подданных мусульман в наших пределах является крайне нежелательным, их деятельность идёт совершенно в разрез с видами и намерениями русской власти в Туркестанском крае, так как в среде подобных лиц … скрываются различные шпионы и фанатические проповедники идей воинствующего ислама».

Обеспокоенность властей подрывной деятельностью Турции в России была обоснованной. В результате переворота 23 июля 1908 г. в Турции к власти пришла партия «Единение и прогресс», партия турецких националистических революционеров (младотурок). На одном из заседаний конгресса этой партии был рассмотрен вопрос о пропаганде идей панисламизма среди мусульман. Руководство такой пропагандой возлагалось на специальные поместные комитеты, которые предполагалось учредить в значительных пунктах.

Деятельность этих комитетов должен был объединять центральный комитет в Константинополе. В России предполагалось открыть семь таких пунктов. [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 471, л. 130об]. В результате среди мусульман России усилилась протурецкая ориентация, которая и вызвала обеспокоенность властей. В 1909 г. в Константинополе было основано «Бухарское общество распространения знаний».

Официальной деятельностью общества было просвещение мусульманской молодёжи Бухары и всего Туркестана, откуда вербовались ученики, которых затем размещали в военных и других школах в Турции. [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 634, л. 6об]. По данным Российского консула в Константинополе, в 1910 г. таких курсантов было около 100.

Однако фактически целью Общества было не столько воспитание в мусульманском духе, сколько внушение воспитанникам идеи, что Турция – центр современного ислама, к которому каждый мусульманин должен стремиться, где бы он ни находился. Воспитанники после обучения и определённой подготовки должны были вернуться на родину для «просвещения» своих соотечественников и пропаганды идей пантюркизма и панисламизма.

Такие же школы подготовки были и в Бухаре. По донесению драгомана российского Политического агентства в Бухаре шейхи (исламские богословы) панисламизма представляли Турцию, как «единственный источник будущего возрождения и величия ислама» Среди бухарских проповедников панисламизма выделялся  ишан (религиозный авторитет) Абдула Махаум, также известный под именем Халифаи Хоканди, выходец из Коканда, у которого большинство учеников были киргизы. (РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 470, л. 41).

В августе 1910 г. МИД России информировал Туркестанское охранное отделение, что, используя обстановку общественно-религиозного подъёма, Турция усилила пропаганду в отношении мусульманского населения страны.

В Россию под видом купцов и паломников посылаются опытные турецкие эмиссары с целью ведения пропаганды, в которой содержались не только идеи объединения исламского мирового сообщества под эгидой Турции, но и прямые призывы к агрессивным действиям против России и русских. [ЦГА РУз, ф. 462, оп. 1, д. 355, л. 472]. В июле 1910 г. в Бухару был направлен Салих-эфенди для ведения пропаганды среди «татар и бухарцев». (Котюкова Т. В. Окраина на особом положении: Туркестан в преддверии драмы. М. 2016, с. 297).

Эта пропаганда имела результаты. В 1912 г. в доме известного жителя Пржевальска Султан Мурата властями были арестованы члены Турецкого комитета, пропагандировавшие единство мусульман. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 2, л. 79]. В результате Балканской войны 1912-1913 гг., в которой страны Балканского полуострова потеснили турок с европейской территории, и за Турцией сохранился лишь Константинополь и небольшая территория возле него.

Это поражение Турции встревожило мусульман за будущую участь мусульманства, в том числе и российских мусульман. В Петербурге, Москве, Казани и Оренбурге были попытки сбора пожертвований в пользу турецкого Красного креста. Министерство внутренних дел, опасаясь, что собранные средства будут использованы не по назначению, и что эти сборы будут использованы для пропаганды идей панисламизма и пантюркизма, не разрешило сбор пожертвований.

В Туркестане подобных попыток не наблюдалось, но генерал-губернатор, руководствуясь указаниями МВД, всё же разослал губернаторам областей циркуляр с предписаниями «усилить внимание к настроению туземных масс» и «не допускать появление в крае турецких выходцев, пропагандирующих идеи джихада и посильной помощи султану». [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 587, л. 44]. После официального обращения правительства Турции о разрешении сбора пожертвований по линии Красного креста, Министерством внутренних дел разрешение было дано с ограничениями. [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 587, л. 58]. В 1913 г. жандармское управление докладывало:

«По полученным Департаментом полиции сведениям в местностях империи с мусульманским населением, преимущественно же в Туркестане, Семиреченской и Ферганской областях, под влиянием поражений и неудач турок в войне с балканскими государствами и в виду, якобы, оказываемой Россией помощи славянам, в настоящее время наблюдается возбуждённое настроение мусульман и враждебное отношение их к русским вообще и что мусульмане усиленно обсуждают вопрос о якобы предстоящей войне России с Китаем и не скрывают своих симпатий Китаю». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 55, л. 1].

После прихода младотурков к власти при турецком Генштабе в 1913 г. была создана специальная разведывательная структура. Офицеров этой структуры направляли в государства с тюркским населением, и им ставилась задача ведения разведывательной, пропагандистской и другой деятельности в интересах Османской империи. Курировал направление этой деятельности бывший в то время военным министром Энвер-паша. В поле зрения отдела был и Туркестан.

В мае 1913 г. жандармское управление города Верного сообщало: «Проводниками мысли, что турецкий султан неустанно заботится о мусульманах, где бы они ни проживали, являются богомольцы, путешествующие в Турцию». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 49, л. 2]. Заведующий Верненским розыскным пунктом В. Ф. Железняков в своём докладе о восстании сообщает о коммерсанте Зайнутдине Тазетдинове, «привлечённого в порядке военного положения за распространение идей панисламизма». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933а, л. 491].

С началом Первой мировой войны деятельность всех разведок, естественно, усилилась. Особенно активизировались турецкая и немецкая разведки. В декабре 1914 г. Энвер-паша, бывший в то время военным министром, специальной телеграммой командующему армией, отправлявшейся на восточный фронт, Карабекир-бею ставил задачу наступления на Иран и захват Тегерана, а по возможности – организацию восстания в Туркестане. (Вопросы истории, 2018, №3, с. 72).

Турция придавала особое значение организации антироссийских мятежей среди мусульман Российской империи. С началом войны турецкие спецслужбы приступили к активной деятельности в этом направлении. Туркестан наводнили провокационные сообщения, листовки и воззвания от «халифа всех правоверных» – султана Турции – о священной войне против неверных.

Так, каирская панисламистская газета «Аль-Муайед» в статье «Европа и ислам» писала: «Россия есть первый враг Оттоманской империи и второй враг ислама». («Известия штаба Кавказского военного округа», 1904 г., №1-2, стр. 78). Жительница села Сазановки Пржевальского уезда Александра Константиновна Басова в показаниях следователю рассказывала:

«Ещё в начале войны с Германией мне приходилось наблюдать на базаре с. Сазановского частые сборища туземцев около татарских и сартовских лавок. … Плохо зная этот язык, я не могла точно узнать цель этих собраний, но часто видела на прилавках туземные газеты и отдельные печатные листки, которые читались вслух и содержание которых потом горячо обсуждалось со всею экспансивностью, присущей туземцам». [ЦГА КырР, ф. 34, оп. 2, д. 5, л. 67].

В представлении от 10 сентября 1915 г. Верненский окружной прокурор сообщал, что «почти каждый таранчинец, говоря о событиях в Турции, называет (турецкого) султана «наш государь». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 1019, л. 90]. О влиянии Турции в Средней Азии говорит такой факт. В ноябре 1915 г. в г. Верном на праздновании дня рождения пророка раздавались платки с изображением полумесяца. Начальник ташкентского отдела Корпуса жандармов по этому поводу обратился к знатоку Туркестана Н. П. Остроумову.

По запросу он сообщил следующее. Полумесяц, как турецкий символ ислама, с конца XIX в. стал распространятся среди татар внутренней России, а через них и в Средней Азии. «В Ташкенте, до 80-х годов (XIX в.) ни на одной мечете не было изображений полумесяца. … А теперь почти на всех мечетях ставится этот турецкий символ, как крест на христианских  храмах». (РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 471, л. 261-261об).  

Турецкая пропаганда заключалась в утверждениях близкой победы Турции в войне с Россией, в обещаниях военной помощи из Афганистана на случай восстания, и создания в Туркестане исламского государства. Замысел создания исламского государства на стыке России и Китая был не из области фантастики.

Немецкий исламовед М. Хартман (1851-1918) тоже предлагал для российско- и китайско-подданных каракиргизов и киргиз-кайсаков создать на границе России и Китая государство, независимое от этих держав. Вице-губернатор области отмечал, что объявление указа о наборе рабочих на тыловые работы первоначально киргизами было принято спокойно. Волостные управители и почётные лица, хотя и с целым рядом прошений о предоставлении дополнительных уступок и льгот по призыву, всё же выражали властям готовность исполнить «волю царя».

Но и помимо этих официальных заявлений, ряд фактов свидетельствовал о спокойном настроении местного населения. Например, продолжались торговые и денежные отношения с русским населением. До последнего момента киргизы сдавали собранный ими опий, получая в оплату не наличные деньги, а квитанции на последующее получение денег. Заведующий Пржевальской оброчно-межевой партией А. И. Поцелуев сообщал:

«Я слышал на Каркаре и даже в Верном в июльское посещение, что многие киргизские волости не намерены добровольно дать рабочих для армии. Но нигде и никогда не слышал об активном их выступлении с этой целью. Все слухи и личные мои впечатления при постоянных разъездах по области говорили лишь о пассивном сопротивлении набору, то есть киргизы наивно думали, что для уклонения от набора достаточно забраться подальше в малодоступные для русской администрации горные теснины». [ГАРФ, ф. 124, оп. 42, д. 129, л. 4об].

Но потом положение изменилось в худшую сторону. Все эти факты свидетельствовали о том, что восстание подготавливалось «конспиративно группой влиятельных туземцев, действовавших, по всей вероятности, под влиянием извне», что воюющие против России страны решили использовать в своих целях призыв инородцев на тыловые работы, разыграть эту карту.

Кроме разложения русской армии и получения разведданных, перед разведками ставилась задача вынудить царское правительство снять максимальное количество войск с фронта на поддержание порядка внутри страны. Решение этой задачи заключалось в поддержке революционно настроенных оппозиционных партий и организации восстаний в национальных окраинах империи.

В частности, в Туркестане иностранные разведки добивались не только поражения России в войне, но и отделения Туркестана от России. Военные действия Турции на кавказском направлении имели целью завоевание Кавказа, Поволжья и Средней Азии. По плану, действия турецкой армии должны были поддержаны организацией в тылу противника диверсионных актов и восстаний.

Поэтому с началом войны в Туркестан зачастили эмиссары от партии младотурок, различные религиозные проповедники и, якобы, турецкие коммерсанты. В пропаганде идей панисламизма делается упор на прямые призывы к агрессивным действиям против России и русских, на отделение Туркестана от России.

Так, например, распространялась нелегально изданная в Оренбурге брошюра «Оян, казак» («Проснитесь, киргизы»), призывающая казахов и киргизов к изгнанию русских и образованию своего киргизского государства. [(319), стр. 82]. Надо признать, что эта пропаганда имела некоторый успех. Афганский эмир в 1896 г. к своим званиям принял дополнительный титул – «блюститель веры».

По данным Туркестанского охранного отделения в 1914 г. в Ташкенте возникла тайная мусульманская организация «Гозиляр» («Непобедимые воители»), ориентированная на Афганистан и призывающая мусульман к священной войне против неверных. Точных сведений о распространении этой организации и количестве её членов не было. Но были сведения о существовании её ячеек, кроме Ташкента, в Пскенте, Чимкенте, Бухаре и Самаркандской обл.

Руководил деятельностью этой нелегальной организации комитет, «маджахиддин», состоящий из мулл-фанатиков. Целью деятельности «маджахиддина» было объединение мусульман под эгидой единоверного Афганистана и отделение Туркестана от России. [(319), стр. 83]. В 1914 г. российские спецслужбы перехватили послание турецкой правительственной «Канцелярии для распространения исламских увещеваний», направленное своим агентам в Фергану:

«Мужайтесь, время свободы для мусульман настало. Уже в Индустане, Африке, Афганистане, Кавказе и всём свете истинный панисламизм пробудился, и готовы восстать каждый против своего правительства гяуров. Продолжайте под большим секретом ваши сношения с мусульманскими странами, как я указал вам и комитету каждого города». (Историческое пространство. Проблемы истории стран СНГ. 2008, №1-4, стр. 102).

При вступлении Турции в войну константинопольский шейх-уль-ислам (высшее лицо по вопросам ислама в мусульманских государствах) издал фетву (указ), в которой подчёркивалось, что «Россия, Англия и Франция враждебны к исламскому халифату» и прилагают все усилия к тому, чтобы «погасить высокий свет ислама». Фетва призывала мусульман, находящихся под властью указанных стран, объявить им «священную войну».

Так как турецкий султан в это время был сильнейшим из мусульманских правителей, то мусульмане считали его халифом. Поэтому фетва имела некоторый отклик в Средней Азии. Прокурор Ташкентской судебной палаты в феврале 1916 г. сообщал, что эмирам Афганскому и Бухарскому и хану Хивинскому из Турции поступил призыв к вооружённому выступлению против России. [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 1020, л. 72].

Ещё весной 1916 г. среди населения края стали появляться будоражившие слухи о призыве мусульман на войну. Постепенно эти слухи распространялись всё настойчивее и стали широко обсуждаться среди населения. Источника этих слухов никто не знал, но предполагалось, что это деятельность иностранных разведок.

Заведующий переселением в Верненском подрайоне сообщал, что «среди населения, особенно туземного, циркулируют всякие тревожные слухи, являющиеся, видимо, отголоском пропаганды соседних магометанских стран». Более тщательная, широкая и целенаправленная обработка умов мусульманского населения велась со стороны Турции через разного рода хаджей и проповедников. (Ходжа – мусульманин, совершивший «хадж» – паломничество в Мекку, имеющий уважение среди верующих).

В донесении Туркестанского охранного отделения о восстании сообщалось: «Об агитации извне указывается лишь в одном показании свидетельницы Игнатьевой, бывшей в киргизском плену. Игнатьева, увезённая в Китай, видела там двух лиц: муллу из Афганистана и какого-то турка – так их называли. Говорили, что эти лица около года разъезжали по Семиреченской области, главным образом, по Пржевальскому и Пишпекскому уездам, в Сарыбагишевской волости и вели пропаганду восстания среди манапов и почётных лиц». [ЦГА РУз, ф. 461, оп. 1, д. 1888, л. 73].

Жительница Пржевальска А. Басова в показаниях следователю, рассказывая о собраниях туземцев на базаре с. Сазановки с активным обсуждением «туземных газет и отдельных печатных листов», отмечала, что среди участников этих обсуждений «находились … лица очень подозрительные, с характерными армянскими и немецкими физиономиями». [ЦГА КырР, ф. И-34, оп. 2, д. 5, л. 67]. Мокуш Шабданов, главарь восстания в Пишпекском уезде, под видом хаджа в Мекку в начале 1916 г. побывал в Константинополе.

А во время восстания у него «гостил» какой-то турок. Киргиз Курментинской волости Пржевальского уезда Алымбек Кулов сообщал, что «сыновьям Шабдана из Турции было послано письмо, в котором они (турки), будто бы, убеждали киргизов не давать людей в солдаты, поднять восстание и уничтожить русских, создать свое царство, в ханы предназначался один из сыновей Шабдана». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 1, л. 7]. Заведующий Пржевальским оброчным подрайоном сообщал:

«Мятеж готовился не только изнутри, но и извне. Пленные (например, крестьяне села Кольцовского Семён Меньших и другие, пробывшие в плену у киргиз по месяцу и больше) слышали от многих киргизов, в том числе от воспитанников Верненской учительской семинарии и питомцев Пржевальского интерната, рассказы о том, как представители не только рода Шабдана, но и Тонской, Улахольской и других волостей были в Турции, где получили деньги, инструкции и обещание устроить в Туркестане особое Киргизско-сартовское царство. Условием для этого ставилось уничтожение русских». [РГИА, ф. 396, оп. 7, д. 764, л. 63].

По показаниям пленных, отбитых у мятежников в Пржевальском уезде, повстанцами руководили «турецкий генерал и два европейца». По сообщениям этот «генерал» и неизвестные европейцы были ранее и в бою на Кастеке. [(160), неоф. часть, №201 от 07.09.1916 г. ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д, 47, л. 2]. Насчёт генерала, конечно, преувеличение. Но известно и правдоподобное сообщение, что это был турецкий военнопленный офицер, бежавший из Сибири.

А. Е. Чертова, будучи в плену у повстанцев, видела каких-то турок, которые приезжали в Атекинскую волость вместе с киргизами Сарыбагишевской волости. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 49, л. 61]. Начальник Туркестанского охранного отделения 9 апреля 1916 г. запрашивал у Начальника Ошского уезда проводилось ли расследование о побеге из укрепления Гульча 10-и военнопленных турецких офицеров, из которых пятеро были задержаны военными патрулями, а пятеро – киргизами, причём киргизы отпустили задержанных ими пленных офицеров. [ЦГА КырР. ф. И-2, оп. 2, д. 14, л. 15].

По сообщению посла в Константинополе, в 1916 г. в Бухару выехал некто Салих-эфенди с миссией поднять среди русских мусульман панисламистское движение. [РГИА, ф. 821, оп. 133, д. 634, л. 8]. В 1998 г. были переизданы, публиковавшиеся в 1928 г. в газете «Джумхуриет» воспоминания участника «Туркестанской миссии» Адила Хикмет-бея «Пятеро турок в Азии». Руководил миссией из 5-и человек Хаджи Сами-бей (известный также как Селим Сами).

В состав группы, кроме офицеров Селима Сами и Адила Хикмет-бея входили трое гражданских чиновников. Миссия через Афганистан добралась в Семиречье и приняла участие в восстании 1916 г. Редактор издания в комментариях к воспоминаниям, писал, что восстание в Семиречье, благодаря приданному ему миссией «организованного характера», нанесло «значительный урон российскому присутствию в Туркестане».

А. Хикмет-бей вступил в контакт с Шабдан-батыром и, якобы, создал нечто вроде «штаба», руководившего действиям повстанцев. [Восстания 1916 г. в Азиатской России: неизвестное об известном. М. 2017, с. 418-419]. Одним из руководителей басмачества в Туркестане был Энвер-паша. По воспоминаниям лидера башкирского национально-освободительного движения А. З. Валиди, Хаджи Сами, деятель турецкой партии «Единение и прогресс», возражая против отъезда Энвер-паши в Афганистан хвастливо заявил ему:

«Ваш покорный слуга, будучи рядовым турком, сумел поднять на ноги всю Киргизию. А с Вашей славой и авторитетом мы сможем поднять весь Туркестан на любые подвиги». По информации А. З. Валиди, Хаджи Сами после поражения восстания вместе с Шабдановыми ушёл в Китай. (Заки Валиди Тоган. Воспоминания. Кн. 2. Уфа. 1998. Стр.73-74).

После отражения нападения на село Ивановку у одного из убитых повстанцев был найден документ очень похожий на «турецкий след»: «Приговор … года 12 сентября … Пишпекского уезда Бектемировской волости … 1-го аула единогласно … решили воевать под начальством Тулябия Мирзоева 55 лет … решили завоевать край … забрав деньги, уехать в Стамбул. … Дела общественные … все собраны. … Ничего не говорить родам и городским … Упомянутый Тулябий Мирзоев имеет иностранный паспорт».

Далее следовали подписи десяти мулл и 21-го грамотного за 106-и неграмотных, печать старшины 1-го аула и его подпись. Документ написан по-мусульмански, в местах, обозначенных точками, – неясные потёртости. Находка была передана мировому судье 5-го участка. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 49, л. 37]. Обратите внимание на дату – 12 сентября. Документ составлен за 10 месяцев до начала восстания, что опровергает тезис о стихийности восстания.

Значительную роль в иностранной деятельности в Туркестане сыграло соперничество европейских держав. Заняв Туркестан, Россия затронула интересы нескольких государств: Китая, Афганистана, Персии, Турции и Англии. С середины XIX в. главенствующим становится англо-русское соперничество. На рубеже XIX-XX вв. зоной этого соперничества, кроме Средней Азии, становится и Афганистан. Вскоре к этим районам стала проявлять особый интерес и Германия, усилившийся с началом Первой мировой войны.

Индия и Туркестан были главными целями в англо-российском соперничестве в Азии, которое с лёгкой руки одного из её участников, офицера британской секретной службы Артура Конноли получило образное название «Большая игра». Это соперничество привело к «памирскому разграничению» в 1895 г. и Англо-русской конвенции 1907 г. о разграничении сфер влияния в Персии, Афганистане и Тибете. Но и после заключения этих соглашений англо-русское соперничество в Центральной Азии не прекратилось.

Начальник Памирского отряда А. В. Муханов писал: «Встречные интересы – наши и английские – рано или поздно должны вновь прийти в столкновение в Азии. Размежевать эти интересы подписанными трактатами можно лишь на время». Традиционное и повышенное внимание Англии к Средней Азии объяснялось опасением за безопасность Индии и стремлением расширить своё влияние в Центральной Азии. Поэтому деятельность британской разведки в Туркестане имела давние корни.

Ещё в 1842 г. британские дипломат-разведчик Ч. Стоддарт и «миссионер» А. Конолли были казнены бухарским эмиром за шпионскую деятельность. Весной 1898 г. английский шпион, капитан Р. П. Коббольд тайно прибыл в Фергану, где устраивал различные провокации во время Андижанского восстания. В 1910 г. полковник Генерального штаба Д. Я. Фёдоров в работе «Джунгарско-Семиреченский приграничный район" писал, что обстановка в районе может «осложниться в случае открытия местным инородческим населением неприязненных действий.

«Возможность такого явления без внешней помощи трудно допустить, так как для погашения отдельных вспышек достаточно войск, постоянно содержимых в области». Из поражения России в Русско-японской войне 1904-1905 гг. Англия и Германия пытались извлечь для себя определённые выгоды. Они стали проявлять повышенный интерес к азиатской части Российской империи, проводить операции по дестабилизации обстановки в регионе.

Англичане создали в Индии особые школы по подготовке из мусульман военных разведчиков. Эти курсанты в большом количестве направлялись в Среднюю Азию, где под видом торговцев, ишанов и дервишей (религиозные проповедники) вели разведку. После Первой русской революции британская разведка, при сборе сведений о важных в стратегическом отношении районах, стала обращать повышенное внимание не только на военные объекты и состояние экономики, но и на политическую жизнь и межнациональные отношения в конкретных регионах.

Если для всех иностранцев существовали только некоторые формальные ограничения для поездок в Туркестан, то англичанам, из-за соперничества России с Англией, для посещения Туркестана требовалось особое разрешение Военного министра с перечнем тех пунктов, которые разрешалось посетить, без права заезда в Кушку, Термез и Бухару. Но и при таких ограничениях Средняя Азия была заполнена английскими подданными из Индии, прибывшими в Туркестан без всяких разрешений и паспортов из соседнего Афганистана, где паспортной системы не существовало.

Например, Пишпекский уездный начальник объявил о розыске английского подданного «индейца (индийца, скорее всего, это ошибка уездного писаря) Муты  Байманкулова, с которого по исполнительному листу токмакского уездного судьи от 20.03.1893 г. следует взыскать штраф 10 рублей в пользу казны за проживание без письменного вида». [(160), №1 от 01.01.1894 г.].

После возникновения Германской империи её военно-политическая элита приступила к воплощению в жизнь идей пангерманизма. Одним из пунктов претворения этой идеи была война против России. В начале XX в. Англию в Турции и на Среднем Востоке стала теснить усиливающаяся Германия. Специально подготовленные группы германских разведчиков наводнили Средний Восток под видом археологов, врачей, путешественников и учителей.

Не обошла Германия своим вниманием и Туркестан. Если первоначально районами внимания германской разведки в Росси были Европейская часть, Сибирь и Дальний восток, то теперь германские спецслужбы расширяют свою разведывательную деятельность и на Туркестан. В Берлине разрабатывается стратегия противостояния мусульман против России с организацией для этого пропаганды священной войны (джихада) мусульман в защиту веры.

В 1908 г. немецкий арабист, тюрколог и исламовед, профессор Берлинского университета М. Хартманн опубликовал книгу (Hartmann M. Chinesisch Turkestan: Geschichte, Verwaltung, Geistesleben und Wirtshaft. Frankfurt. 1908), в которой предлагал создать на границе России и Китая независимое от них государство «Киргизстан», с населением, примерно, 10 млн российских и китайских казахов и киргизов, с проевропейским правителем во главе.

С началом Первой мировой войны в Берлине было принято решение усилить среди российских мусульман антироссийскую пропаганду. Основные положения политики по этому вопросу были изложены в меморандуме «Революционизирование исламских областей нашего врага», который был подготовлен германским дипломатом и востоковедом М. фон Оппенгеймом и в октябре 1914 г. представлен в МИД и кайзеру Германии.

В меморандуме были изложены стратегические и тактические вопросы использования борьбы мусульманских народов под флагом священной войны в колониях стран Антанты. 6-ой раздел этого документа был посвящён именно мусульманским областям России.

В общей системе германской разведывательной деятельности в России, кроме создания агентурной сети и дипломатов, широко использовался шпионаж с помощью германских подданных и этнических немцев, работающих и проживающих в России (колонисты, торговцы, промышленники, банкиры, страховщики). В 1880 г. рейхстаг принял закон о колонизационных кредитах на нужды немецких предприятий, создаваемых и работающих за рубежом, но распределялись эти кредиты почему-то по указанию Генерального штаба.

В 1902 г. рейхстаг разработал для немецких заграничных фирм специальные указания, которые определяли для них следующие мероприятия: 1. Немецкие фирмы должны нести осведомительную службу в интересах Германии. 2. Фирмы в число своих служащих обязаны принять агентов германского Военного министерства. … 5. Германское казначейство возмещает все понесённые фирмами убытки за «осведомительную службу». … 7. Фирмы должны следить за настроением общества данной страны и за отзывами печати о Германии. (Никитинский И., Софинов П. Немецкий шпионаж в России во время войны 1914-1918 гг. М. 1942, с. 30).

С 1905 г. Дойчебанк ежегодно отпускал немецким фирмам в России беспроцентные ссуды для организации «промышленно-торговых экспедиций». Данные этих «экспедиций» использовались не только для организации новых предприятий, но и германской разведкой. Оказывая поддержку немецким предпринимателям, германское правительство требовало от них выполнения указаний своей разведки.

Немецким предпринимателям вменялось «проникновение во все правительственные учреждения и, по предписанию германского тайного агента, консула или специального эмиссара, выполнение всех поручений германского правительства». Видный туркестанский и казахский общественный и политический деятель М. Чокаев в статье «Туркестан и германская восточная политика», опубликованной в июле 1918 г., писал, что немецкие компании имели во всех крупных городах Туркестана свои отделения.

Кроме экономической деятельности, «задачей этих фирм было вести агитацию среди туземцев, настраивать их против всего русского, и деятельных помощников на этом поприще они быстро нашли себе в лице переселившихся выходцев из Германии». Туркестан к 1916 г., отмечал М. Чокаев, находился «собственно в руках немцев», которые прилагали все усилия, чтобы проложить себе пути в этот край. Для этого Берлин вёл «всем хорошо знакомую агитацию» джихада, который был нужен немцам, чтобы реализовать свою экспансию в Среднюю Азию. (Газета «Власть народа», Челябинск, от 11.07.1918 г. ГАРФ, ф. Р-3316, оп. 64, д. 1708, л. 10-10об).

Готовясь к войне, германский генштаб 7-го апреля 1908 г. издал циркуляр N2348, который через консулов был доведен до руководителей крупных немецких фирм в России. Им предписывалось принять с солидным жалованием в штат лиц, командируемых генштабом. Расходы на эти выплаты военное министерство брало на свой счет. Русская контрразведка сообщала: «В 1908 г. во многих германских промышленных и торговых предприятиях появились приказчики и конторщики в качестве служащих, совершенно бесполезных для фирм, обслуживаемых ими».

В России на поприще шпионажа выделялось компания швейных машинок «Зингер». Официально это общество числилось американским. В США действительно существовало правление фирмы «Зингер», но никакого влияния на дела в России оно не имело. Учредители компании находилась в Гамбурге, причём одним из крупных её акционеров был сам германский император. Поэтому всё руководство деятельностью фирмы на территории России исходило из Берлина.

Разведывательная деятельность компании «Зингер» была организована с немецкой педантичностью и имела продуманную систему построения, обеспечивающую сбор шпионских сведений по всей стране. Все области России, обслуживаемые фирмой, были разделены на четыре района, во главе которых стояли вице-директора. Районы, в свою очередь, подразделялись на «депо», в распоряжении которых находились отдельные агенты на местах.

Агенты, под видом торговли швейными машинками, проводили сбор сведений по всей России, в том числе и в Туркестане. Каждый торговый агент компании по своему району деятельности был обязан представлять списки всех населённых пунктов с указанием расстояний, наличие и состояние дорог между ними и числа жителей в них, их настроениях, данные о расположении войск, складов и т. д. 

Особенно заинтересованно агенты изучали частичные и всеобщую мобилизации: как проходили мобилизации и как к ним относилось население. Собранные со всех концов России шпионские данные передавались немецкому посольству, а после начала войны – посольству в Китае. По данным русской агентуры, в 1915 г. в Верном шпионской деятельностью в пользу Германии занимался А. Х. Эрмиш, заведовавший складом компании «Зингер», который часто выезжал в Кульджу.

Однажды при досмотре его багажа была задержана посылка с печеньем, в которой были обнаружены секретные записи на немецком языке. [РГВИА, ф. 2000, оп. 15/с, д. 474, л. 1]. После разоблачения видных германских шпионов Мясоедова, Иванова, Гошкевича, Веллера и других в мае 1915 г. был издан указ о закрытии немецких фирм, работавших в России.

Использовались также религиозные лютеранские и мормонские объединения, всевозможные добровольные общества, различные путешествия германских учёных по Средней Азии с «научными целями» и др. В конце 1906 года для наблюдения солнечного затмения в окрестности Ходжента прибыла группа немецких астрономов. Благодаря успешному ходатайству германского посла Шена, они получили право пропуска через русские таможни без досмотра.

Вряд ли германский посол столь усердно добивался разрешения на их приезд, не преследуя разведывательных целей. И действительно, как потом выяснилось, немцы кроме научных приборов привезли с собой и оружие с боеприпасами. С 1906 г. в Мерве (Мары) обосновался Карл Гофман. Создав несколько торговых заведений, он вёл тайную торговлю оружием. Сначала К. Гофман был оштрафован, а затем, в 1914 г., и выслан, как изобличённый в незаконной торговле оружием.

Летом 1910 г. в Ашхабаде был арестован другой германский подданный В. Гофман по делу подпольной организации, которая контрабандным путём поставляла оружие из Персии в Туркмению. Германский Генеральный штаб под различными предлогами организовывал секретные командировки немецких офицеров.

Так, весной 1909 г., несмотря на несогласие Азиатского отдела Главного штаба, направленного в Первый департамент МИД России, капитану германской армии барону Отто фон Дюнгерну вместе с геологом К. Вейхе было разрешено проехать в Китай транзитом через Оренбург, Ташкент и Верный. [РГВИА, ф. 400, оп.1, д. 3754, л. 358]. С началом Первой мировой войны усиливается деятельность германских спецслужб не только в Туркестане, но и в сопредельных государствах.

Не имея непосредственных границ с мусульманскими окраинами Российской империи в Азии, Германия не могла напрямую влиять на события в Туркестане, но, благодаря помощи своего союзника Турции, она все же оказывала определенное влияние на ход событий в Центрально-Азиатском регионе. В первый период войны Афганистан заявил о своём нейтралитете.

Однако под действием турецкой пропаганды, призывавшей эмира к защите ислама и завоеванию Индии и Туркестана, обещая, что «падишах Хабибула-хан сделается владыкой Афганистана, Индостана и Туркестана» эмир поддался таким соблазнам и вступил в контакт с Германией. Германское Верховное командование разработало стратегическую операцию в Афганистане, целью которой было вовлечение Афганистана в войну и организация повстанческого движения в северо-западной Индии против Англии и в Туркестане против России.

Этот замысел строился на использовании исламского фактора, на недовольстве мусульман Россией и Англией. В соответствии с соглашением 1907 г. между Англией и Россией, определившим зоны влияния в Центральной Азии, южная часть Персии была занята английскими, а северная – русскими войсками. Но между ними была полоса неконтролируемой территории, на которой, пользуясь поддержкой протурецко настроенных племен, действовали германо-турецкие группы.

Воспользовавшись этим коридором и несогласованностью английского и русского командования в деле контроля территории, весной 1915 г. из Турции в Афганистан была направлена многочисленная (350 человек) немецкая миссия. Экспедиция двигалась, разделившись на три группы. Если попытки англичан перехватить немцев во время их перехода через Персию оказались безуспешными, то русские казаки Хорасанского отряда обнаружили одну из групп миссии при подходе к персидско-афганской границе.

Были захвачены документы, оружие и золото, которое предназначалось для подкупа должностных лиц афганской администрации и вождей пуштунских племён. Саму группу спасло то, что казаки кинулись в погоню за убегающими персами, сопровождавших миссию. Пользуясь этим, основная часть миссии смогла уйти в Афганистан. Из-за этой утраты немецкая миссия в дальнейшем не смогла успешно действовать в Афганистане.

Из захваченных документов явствовало, что одной из задач, поставленных перед миссией, было освобождение из русского плена немецких и австрийских соотечественников с одновременной организацией восстания в Туркестане. [(210), стр. 150-151]. В Афганистане немцы занялись реорганизацией афганской армии, укреплением некоторых афганских крепостей, организацией набегов на Пешавар и созданием опорных пунктов для обеспечения перехода немецких и австрийских военнопленных из Туркестана в Афганистан.

Но главной задачей миссии было вовлечение Афганистана в войну против Англии. Российские власти, обеспокоенные переговорами Афганистана с немцами, предупредили англичан, что если «англо-индийское правительство не озаботится обузданием афганского эмира, то российским войскам придётся занять эту окраину».

Англичане учли предупреждение и воздействовали на эмира, приостановив выдачу субсидий. К тому же немцы, не добившись весомых результатов в заключении договора о сотрудничестве, начали готовить заговор для свержения Хабибулы. Узнав об этом, эмир в мае 1916 г. выслал германскую миссию из страны. Её сотрудники перебрались в Индию, Китай и Туркестан, где стали готовить выступления против Англии и России.

В частности, в Китай через Памир перебрался один из трёх руководителей экспедиции Вернер Отто фон Хентинг. О том, насколько успешно они поработали в этом направлении, можно судить по переписке 4-го Политического отдела МИДа с Азиатской частью Главного штаба. Из этой переписки известно, что что летом 1916 г. находящиеся в Восточном Туркестане дунганские (мусульманские) группы были вполне готовы к мятежу в Туркестане, благодаря германо-турецкой пропаганде. [РГВИА, ф. 400, оп. 1, д. 4412, л. 1].

Описывая деятельность Германии в идеологической войне против России, следует сказать о так называемом «Комитете в защиту прав магометанских тюрко-татарских народов России», работавшего в Будапеште. Этот комитет был создан во время войны на средства Турции из представителей мусульманских тюркоязычных народов России, находящихся в эмиграции в Турции.

Исламская инициатива Турции была использована Германией для антирусской работы, в том числе и в проведении разведывательной деятельности и организации беспорядков в Туркестане. Руководители Комитета при финансовой поддержке Германии выпустили в Берлине обращение к мировой общественности о положении мусульман в России. В этом обращении руководители Комитета открыто призывали глав европейских стран и США помочь мусульманским народам России в их борьбе за независимость.

В обращении, в частности, о киргизах говорилось, что «главная цель, к которой стремятся киргизы, мужественный и склонный к военной организации народ тюркского происхождения, находящийся в настоящее время в русских владениях, является стремление к не притесненному развитию собственной национальной организации, и это возможно только через законом гарантированную политическую и административную независимость» (http://kghistory.akipress.org/unews/un_post:8224?from=mportal&place=last). 

Обращение Комитета к правителям Европы и Америки заканчивалось патетическим воззванием: «С воздвигнутыми к небу руками мы обращаемся к союзникам и друзьям исламского халифа и великого Турецкого султана, к императору Австрийскому и королю Венгерскому, к немецкому кайзеру и к королю Болгарии, а также к их героическим народам с просьбой освободить от русских оков тех, кто наиболее дружески расположен к Вам, с Вами связанные народы на востоке цивилизованной Европы и на огромных просторах Азии!»

К сожалению, не уточнялось, в чём выражалась эта связь народов на просторах Азии с австрийским императором и немецким кайзером. Германская разведка использовала всевозможные немецкие добровольные общества и немецких колонистов. Германский Генеральный штаб ещё в 1882 г. разработал обстоятельный проект разведывательных действий с использованием таких обществ в других странах, в том числе и в России.

В руководстве таких обществ обязательно состоял офицер германской разведки. В Туркестане немецкая разведка использовала общины евангельско-лютеранской церкви. Приверженцами этой церкви были этнические немцы.

В Сырдарьинской области, в Аулиеатинском уезде было восемь немецких поселений. В этих поселениях работали германские разведчики, в результате деятельности которых усилились прогерманские настроения. [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 279]. Штабс-капитан Полторацкий, посланный для подавления восстания в низовьях р. Чу, сообщал, что восставшим киргизам оказывают содействие продовольствием и оружием немецкие колонисты, и что среди повстанцев есть «турецкий мулла». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 41, л. 42].  

Также часть мусульманского населения Туркестана симпатизировала и Германии, как союзнику Турции. Согласно донесениям Туркестанского охранного отделения уже к концу 1914 г., то есть через пять месяцев после начала войны, мусульмане смотрели «на Германию, как на свою освободительницу, и весь интерес войны сосредоточен на ней», потому что надеялись, «если победит Германия, то Турции и всем другим мусульманским странам будет хорошо». [(221), стр. 105].

Русский политический агент в Бухаре сообщал, что «7-го июля из Самарканда отправлены люди в Афганистан с просьбой о помощи». [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1916в, л. 453]. Восставшие в Джизаке кричали, что они «хотят быть подданными «германа», в чём им поможет Афганистан». [(186), стр. 75]. Пишпекский уездный начальник сообщал, что «со слов бывших в плену русских, мятежниками дана клятва бороться с Россией, помогая Германии». [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 41, л. 10].

В телеграмме М. Р. Ерофеева от 3-го сентября 1916 г. вскользь сообщается о поимке германского шпиона на Сусамыре. [РГИА, ф. 1292, оп. 1, д. 1933-а, л. 279]. Эта информация основывалась на сообщении Сусамырского волостного управителя Т. Сарыбекова, который сообщал Пишпекскому уездному начальнику, что 26-го августа был задержан неизвестный беглец, который назвался турком. Задержанный был доставлен Избаскентскому участковому приставу, находившемуся на Сусамыре для подготовки лагеря прибывающим из Андижана войскам.

Этот беглец оказался немцем, что выяснилось техником Джумгальской партии из разговора пристава с задержанным. Кроме того, как сообщал Сарыбеков, у беглеца были найдены какие-то бумаги. [ЦГА КырР, ф. И-75, оп. 1, д. 34, л. 14об]. Если восставшие в Джизаке кричали, что хотят «германа», то Германия если и хотела этого, то в перспективе, как прибавку к своим африканским колониям, а в данный момент она решала свои задачи в вооружённой борьбе против России.

Подтверждением тому, что истинными целями Германии было не освобождение тюркских народов говорит то, что немцы с недоверием относились к руководителям «Комитета тюрко-татарских народов России». Штаб-квартиру Комитета расположили не в Берлине, а в Будапеште. За руководителями Комитета была установлено наблюдение спецслужб.

Это говорило о том, что для Германии народы Туркестана, в том числе и киргизы, были просто расходным материалом в достижении своих целей на восточном фронте. Активно работал против России и Китай, считавший Семиречье своими землями. 

Обозреватель С. Аркашев ещё в 1909 г., ознакомившись с положением на китайской границе, писал о необходимости создать на границе «непреодолимую преграду … китайским патриотам, мечтающим вернуть плодородные земли Семиречья, составлявших их когда-то наследственную собственность, утраченную во время бывших смут». (Семиреченские ведомости, неоф. часть, №35 от 01.05.1909 г.). Китайская разведка действовала чрез дунган и китайцев, приезжавших в Каркару и Пржевальск по торговым делам, а также работавших на строительстве Чуйской оросительной системы и Семиреченской железной дороги.

Из Синьцзяна в Туркестан, в основном в Семиреченскую область, ежегодно на заработки приезжало до 3-х тысяч китайских подданных. В донесении Туркестанского охранного отделения о восстании сообщалось, что по полученным сведениям от агентурных источников «причины выступления киргизов Семиреченской области кроются в посылке из Китая агитаторов из числа русскоподданных киргизов, обещавших поддержку Китая». [РГИА, ф. 1276, оп. 11, д. 89, л. 252].

Чиновник особых поручений МВД также подтверждал: «Пропаганда велась китайцами из Кульджинского края, руководимыми германскими агентами. По сведениям нашего консула в Кульдже, китайский агитатор – член  тайного анархического общества посылал в уезды Семиреченской области своих помощников для поднятия восстания». (РГИА, ф. 821, оп 133, д. 598, л. 499об-500). В феврале 1913 г. из МВД Председателю Совета министров В. Н. Коковцеву сообщали:

«По имеющимся в МВД сведениям, в Семиреченской и Ферганской областях в последнее время замечается возбуждённое настроение мусульманского населения и проявление враждебного отношения к русским вообще и к русскому правительству, в частности, за содействие, оказываемое Россией балканским государствам в войне с Турцией. Мусульманские народности в указанных местностях усиленно обсуждают вопрос о будущей войне России с Китаем, причём не скрывают своих симпатий к китайцам, выражая пожелание успехов китайскому оружию.

«Возбуждённое настроение туземцев поддерживается слухами о том, что китайское правительство, будто бы, призывает подвластных России мусульман отделиться от России». [РГИА, ф. 1405, оп. 530, д. 813, л. 124]. Заведующий Пржевальской оброчно-межевой конторой И. А. Поцелуев, указывая причины восстания, писал: «Указ 25-го июня о призыве вывел киргизов из их обычного инертного состояния и дал благоприятную почву для агитации в их среде разным тёмным силам.

«Стремление разбитых и теснимых мятежных банд в Китай ясно указывает, откуда шла агитация. Об этой агитации против нашего правительства со стороны Кульджи и Кашгара я неоднократно слышал во время моих разъездов минувшим летом по восточной окраине области. В начале августа на Каркаре мне говорил ротмистр М. Э. Кравченко, что в горах над Пржевальском происходят собрания киргизов, что ораторствуют на этих собраниях агитаторы из Китая». [ГАРФ, ф. 124, оп. 42, д. 129, л. 9].

Постановлениями начальника Пишпекского уезда в 1916 г. были арестованы и высланы ряд китайских подданных. В марте были арестованы кашгарские сарты Исмаил Салеев и Абдула Ахун Айпасов «за распространение ложных слухов». (ЦГА КырР, ф. И-6, оп. 1, д. 2, л. 10). В мае был арестован китайско-подданный сарт Нияз-Балаши Мамедов «за распространение среди мусульманского населения воззвания на арабском языке и произношение последнего на местном языке». [Там же, л. 18].

В августе бухарский подданный мулла Ибрагим Ходжа Сеид Ходжаев был выслан из уезда за обнаруженную у него агитационную «переписку на мусульманском языке». [Там же, л. 31]. К суду был привлечён кашгарский сарт Абдраим Османахунов, который агитировал киргизов Атекинской и Сарыбагишевской волостей выступить с оружием против набора на тыловые работы. [(160), неоф. часть, №41 т 21.02.1917 г.].

В телеграмме Военному министру от 16 августа 1916 г. А. Н. Куропаткин сообщал: «По слухам, туда (на Иссык-Куль – Б. М.) приехал из Кашгарии бывший китайский губернатор Юнома с целью поднять восстание дунган». [ЦГВИА, ф. Главный штаб, Азиатская часть, оп 4, 1916 г., д. 40, л. 255об. (31), стр. 344]. М. А. Фольбаум 14 августа сообщал в Ташкент:

«Начальник Верненской конторы представил в цензуру письмо, пришедшее из Джаркента. В письме этом, написанном по-русски очень безграмотно, какой-то Сасаза Мишанло пишет о разных китайцах и дунганах, живущих возле Пржевальска и Токмака для пропаганды восстания киргизов. Запрошенный Кульджинский консул уведомил, что все указанные в письме лица ему известны, как члены анархического общества.

"Он признаёт их помощниками некоего Лисяофына. Подтверждает, что три (его) помощника, Юльдхай, Янпанма и Датунлян, действительно сейчас в Пржевальске, Дзиньюань в Токмаке, а двое ещё собирались в Семиречье вести пропаганду». [РГВИА, ф. 1396, оп. 2, д. 2419, л. 179]. Действия со стороны Китая не ограничивались только агитацией и пропагандой.

Лепсинский уездный начальник перед восстанием сообщал губернатору, что «китайские власти стали в последнее время заигрывать с нашими киргизами и зовут их к себе, обещая податные льготы на 10 лет». [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1849, л. 15об]. В августе А. Н. Куропаткин докладывал Военному министру:

«Многочисленные донесения из Лепсинска подтверждают, что китайцы снабжают джаркентских и лепсинских киргизов оружием». [ЦГВИА, ф. Главный штаб, Азиатская часть, оп. 4, 1916 г., д. 40, л. 247]. Были поставки оружия из Китая и в Пржевальский и Пишпекский уезды. Командир 1-ой сборной сотни Семиреченского казачьего войска, хорунжий  А. В. Берг о бое у села Преображенского Пржевальского уезда докладывал:

«Среди отбитого имущества найдены патроны от немецкой винтовки». [ЦГА КырР, ф. 34, оп. 2, д. 5, л. 32]. Понятно, что оружие поставлялось контрабандным путём, тогда это говорит о подготовке восстания феодальной верхушкой. Учитывая наличие в Семиречье многочисленных выходцев из Китая, здесь проводили свою деятельность различные анархистские китайские организации.

В 1890 г. был раскрыт случай работы эмиссаров из Китая среди российских дунган в районе Токмака, агитировавших их принять участие в готовящемся восстании в Синьцзяне. Также была доказана связь с Кашгаром нападения в мае 1898 г. на гарнизон Андижана, когда погибли 21 и ранены 14 человек. [Дацышен В. Г. История русско-китайских отношений (1618-1917). Красноярск. 2004, стр. 98].

К провокации восстания для достижения своих целей в борьбе с китайским правительством приложили руку и члены китайского тайного общества «Гэлаохуэй» («Общество братьев»). Но это участие не являлось вмешательством официального Китая, так как Гэлаохуэй было обществом взаимопомощи и самозащиты анархистского типа в Синьцзяне, подвергаемое преследованиям со стороны китайских властей.

В 1912 г. члены общества вступили в конфликт с российскими консульством и торговцами против расширения их влияния в Синьцзяне. Строго преследуемые в Китае, вплоть до смертной казни, они развернули свою деятельность в Семиречье среди выходцев из Синьцзяна, а затем и среди местных дунган и киргизов. По сообщениям полиции весной 1915 г. трое членов Гэлаохуэя были направлены в Семиреченскую область для пропаганды восстания и образования на территории Синьцзяна и Семиречья отдельного ханства.

Они обосновались в Пржевальске, Пишпеке и в Верном. Впоследствии агент из Верного перебрался в Токмак и поселился в дунганском селе Караконуз. Все они занялись пропагандой своих идей и вербовкой в свои ряды выходцев из Синьцзяна, местных дунган и частично киргизов Пржевальского и Пишпекского уездов. 
Продолжение в 8-ой части.