Продолжение, начало в 1-ой части.

Вспомним о существовании в Семиречье, в частности в Чуйской долине, развитой согдийской торгово-земледельческой колонизации, «что эти земли некогда были орошены, и на них процветала богатая культура». Но после нашествия монголов кочевники постепенно, в течение нескольких веков уничтожили эту оседло-земледельческую колонизацию, заменив её кочевым скотоводством. Прибывшие первые переселенцы ирригационному знанию, поливу земель учились у местного населения.   

В 1906 г. Семиреченское переселенческое управление выступило с ходатайством о выделении средств для сооружения Чуйской оросительной системы. Но изыскательские работы начались только в 1910 г., а строительные работы, начатые в 1913 г., были прерваны восстанием. Впоследствии все эти выводы о достаточности земель вполне подтвердились. Сейчас в Семиречье на той же территории проживает гораздо больше населения, но голода не наблюдается. И к тому же, по плотности населения, например Ферганской долины, а тем более до некоторых районов Китая, Индии и Бангладеш Семиречью ещё далеко.

И последняя причина мнимой нехватки земли – это ведение коренным населением примитивного, кочевого животноводства с применением отсталых технологий. Переселенческое управление по этому поводу заявляло: "Норма обеспечения землёй киргизского хозяйства ... сохраняет за населением возможность ведения его скотоводческого или земледельческо-скотоводческого хозяйства ... при прежнем самом нерациональном использовании своих земель". (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 779, л. 182об). 

В представленным в 1909 г. Степным генерал-губернатором докладе о нуждах колонизационного дела в Степном крае говорилось, что «насаждение в крае рационального скотоводческого хозяйства (а не примитивно-кочевого – Б. М.) было бы наиболее правильным разрешением вопроса использования громадных малопригодных для земледелия площадей, и только в этом случае производительные силы края получат своё полное развитие». Примечательно, что царь эту цитату подчеркнул и написал: «Да». [РГИА, ф. 1276, оп. 17, д. 130, л. 18].

По данным члена Туркбюро Г. И. Сафарова акр земли (0,405 га.) в земледельческом хозяйстве русского переселенца в среднем давал дохода 19 руб. 20 коп., то у кочевника только 2 руб. 73 коп.  [Сафаров Г. Колониальная революция. Опыт Туркестана. М. 1921, стр. 45]. П. И. Соколов писал: «Отношение кочевников к своему скоту весьма плохо: полная небрежность в смысле присмотра, отсутствие стойловых запасов, правильного ухода и стремление к количеству, а не качеству скота.

«Результатом такого обращения со скотом является громадный урон от джута (голода и холода), от нападений со стороны диких зверей и от эпизоотических заболеваний, против которых не принимается никаких средств со стороны кочевников». [(161), от 07.10.1908 г. №216]. В заключение он с горечью восклицал: «Это ли не захват бесполезный и непроизводительный лучшей и плодороднейшей земли, какую только можно найти в российских владениях?

"И всё это сохранялось и сохраняется statu guo, вся эта плодоносная пустыня отдана во власть инородцам, ради пресловутого принципа «сохранения кочевого быта». [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 899, л. 115]. Заведующий Семиреченским переселенческим районом С. Н. Велецкий также подтверждал, что киргизы, имея земельные просторы, «слишком большие надежды возлагают на подножный корм, и заготовка корма на зиму ими или совершенно не ведётся, или делается в самых незначительных размерах». [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 1632, л. 82об].

Экстенсивная форма ведения хозяйств требовала громадных территорий, а при снежных зимах или при джуте приводила к массовому падежу скота. Например, в зиму 1907-1908 гг. от джута погибло 1.050.970 голов разного скота, что составляло 16,5% всего наличного поголовья. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 933, л. 27об]. Губернатор Семиреченской области, формулируя цели своей поездки по области в 1909 г., одним из пунктов, касающихся улучшения землепользования кочевников, назвал «земледелие, требующее указаний и направлений».

Наделение кочевников землёй по нормам, обеспечивающих ведение хозяйства по существующим формам, имело и негативную сторону – оно сохраняло примитивное скотоводческое хозяйство. Действительный член Западно-Сибирского отделения РГО В. А. Владимирский в 1898 г. отмечал, что русская колонизация сокращает площадь пастбищ, приходящихся на одно киргизское хозяйство и на голову имеющегося скота.

«Но в то же время русская колонизация заставляет киргизское население переходить к более экономному и интенсивному использованию пастбищ, создаёт для киргизов новые источники доходов и новые заработки, усиливает в степи процесс обмена, превращая его натуральную деятельность в денежную». (Отчёт Западно-Сибирского отдела РГО за 1898 г. Омск. 1899. Стр. 24).

Председатель Совета министров П. А. Столыпин, считая обеспечение киргизов землёй «по нормам, нужным для поддержания существующего хозяйства», обращал внимание на то, что «при испытываемом русским населением малоземелья, было бы в высшей степени нежелательно поддерживать примитивный скотоводческо-пастушеский уклад хозяйства кочевников». (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 870, л. 315-315об). Он предлагал при изъятиях киргизских земель придерживаться норм и положений, которые способствовали бы интенсивному развитию области. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 870, л. 316об).

Обозреватель, рассказывая об уменьшении земель у киргизов писал: «И на пятнадцати десятинах (на душу), вместо ста, жить оказалось можно. Пришлось только иначе повести своё хозяйство». (Семиреченские ведомости, неоф. часть, №106 от 19.05.1911 г.). Новые экономические условия побуждали кочевников переходить на интенсивное скотоводство. Но переход на интенсивное скотоводство, повышая отдачу, требовал увеличения трудозатрат (заготовка кормов на зиму) и вложений (строительство стойловых сооружений).

А это было уже нарушением вековых устоев, что и вызывало неудовольствие. В циркуляре уездным начальникам от 02.05.1890 г. о заготовке кормов на зиму для скота губернатор Семиреченской области отмечал: «Примеры суровых зим не научили беспечное туземное население припасать на зиму для скота запасы сена и зерна. Кочевники продолжают по-прежнему относиться к этому делу беспечно и равнодушно, уповая лишь на милосердие Аллаха». [(160), №20 от 19.05.1890 г.].  

Поэтому кочевники не стремились переходить на новые, прогрессивные формы хозяйствования, по-прежнему вели экстенсивное хозяйство и заявляли о нехватке земель, ссылаясь на изъятие у них сверхнормативных площадей. Применение передовых технологий в земледелии увеличило бы отдачу с используемых земель. Об орошении земель уже говорилось. Или, например, только замена переложной системы применением в земледелии севооборота с использованием травосеяния вдвое сокращала потребность в пахотных землях.

Опровержение утверждений о самовольном захвате киргизских земель переселенцами.

В работах советского периода постоянно говорилось о захвате переселенцами киргизских земель, в работах же постсоветских публицистов даже делается упор на это. В разделе «Замечания к земельному вопросу» уже описывался порядок изъятия земель для переселенцев из пользования киргизов, о строгостях в этом процессе. Жёсткие требования для изъятия киргизских земель и бюрократическая волокита в их оформлении под переселенческие участки привели к тому, что на 1-ое июня 1909 г. В Семиреченской обл. скопилось 32461 мужских душ официально неустроенных переселенцев. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1472, л. 2).

У каждой «мужской души» была семья. Следовательно, общее количество было свыше 100-а тысяч человек. Поэтому Семиреченские ведомости (неоф. часть, №14 от 14.08.1911 г.) в обзоре о землепользовании в Туркестане писали, что земли, «предоставленные в пользование кочевников фактически недоступны для русских». В газете «Русский Туркестан» №3 за 1901 г. прочитал заметку из Токмака, в которой корреспондент писал:

«Предгорья Александровского хребта (Киргизский Ала-Тоо – Б. М.) для занятия пчеловодством представляют хорошие условия, и пчеловодство в этом районе могло бы успешно развиваться. Но препятствием служит то, что пасечные участки находятся в земельном наделе киргизов. Заарендовать такой участок у киргизов нелегко. Они неохотно дают приговоры на аренду. А уж коли дают, то за большие деньги: 100-300 рублей единовременно за десятину земли, плюс 5 рублей и более ежегодной арендной платы. Бедным крестьянам приобрести пасечные участки не под силу».

Знакомый с многочисленными утверждениями о захвате переселенцами земель у киргизов я задался вопросом: «Как это так: переселенцу самовольно занять несколько десятин под поселение и пашню можно, а поставить пасеку в горах нельзя?» Изучив вопрос о наделении переселенцев землёй, пришёл к выводу: не надо думать, что в изъятии земель у киргизов для поселения на этих землях переселенцев царили полное беззаконие и своеволие. Вспомним самое начало крестьянской колонизации. Г. А. Колпаковский, первый губернатор Семиреченской области, стремясь иметь колонистов, которые обеспечили бы экономическое развитие области, в 1861 г. вызывает из Воронежской губернии 242 крестьянских семьи.

Если верить утверждениям о возможности захвата земель у местного населения, то, казалось бы, всё просто для переселенца: выбирай участок, занимай землю и селись. Но переселение в Семиреченскую область этой первой партии крестьян наглядно опровергает утверждение, что переселенцы не могли свободно, самовольно поселиться на землях, отведённых кочевникам. Так как для водворения крестьянских переселенцев Туркестанском крае ещё не было не только никаких законодательных актов, но даже административных инструкций об обеспечении их землёй, участки для устройства селений ещё не были отведены, то эти первые переселенцы были зачислены в мещане города Верного.

Часть из них занялась различными промыслами, а те, кто всё же занялся хлебопашеством, арендовали себе землю у казаков и казахов. Водворение переселенцев было полностью правом и обязанностью туркестанской администрации и выполнялось имевшимися в её распоряжении силами и средствами. Чтобы как-то упорядочить переселение крестьян, в 1867 г. областной администрацией были разработаны временные правила о переселении в область: «Положение об устройстве в Семиреченской области сельских поселений» и «Положение о поземельных комиссиях».

Хотя проект Г. А. Колпаковского, утверждённый Туркестанским генерал-губернатором, не был утверждён законодательно, переселенцы устраивались по этому положению до 1886 г. Пункт 2 временного «Положения об устройстве в Семиреченской области сельских поселений» требовал: «При назначении мест для поселений местное начальство обязано заботиться об оставлении киргизскому населению необходимых для хлебопашества и зимовки земель и вознаграждать за отведённые для поселений земли другими смежными, по возможности, местами, распределяя равномерно между всеми смежными волостями, остающиеся за наделом поселений земли». [(189), №7 от 13.02.1871].

В «Положении о поземельных комиссиях» говорилось: «Пункт 38. При отводе наделов оседлым поселениям комиссии обязаны определить в особом акте условия отвода земель относительно пользования водою (арыками) и относительно кочевых путей киргизов через отведённые земли. Кочевые пути относительно их ширины и длины должны быть определены с точностью и, по возможности, естественными границами. Пункт 39. Все действия, постановления и акты поземельных комиссий гласны и открыты для заинтересованных сторон, а окончательные решения и акты должны быть предъявлены сторонам с подписью их в известности.

«П. 40. Жалобы на действия и постановления поземельных комиссий приносятся в областное правление, а на распоряжения последнего – Начальнику края». [(189), №14 от 03.04.1871]. Не надо думать, что при изъятии земель, кочевники были беззащитной стороной. Последний пункт говорит о том, что при несогласии они могли опротестовать принятые решения вплоть до высших инстанций. Это подтверждает, например, многолетняя тяжба по Чамалганскому участку, о которой будет рассказано далее.

До утверждения Положения о переселении 1886 года местная администрация для устройства каждого русского посёлка договаривалась с кочевниками об уступке ими земель под посёлок, иногда за денежное вознаграждение. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1803, л. 20]. В «Материалах переселенческого дела в Сырдарьинской области» сообщается: «Крестьяне селились на киргизских землях. Земли эти киргизскими обществами уступались по приговорам аульных сходов, утверждённых съездами волостных выборных той же волости, на землях которой разбивался русский посёлок». [РГИА, ф. 1396, оп. 1, д. 307, л. 1]. Вот один из приговоров киргизов об уступке переселенцам земли в Пишпекском уезде:

«1903 года 20 сентября. Мы, нижеподписавшиеся и приложившие печати и тамги киргизы аула №8 Толкановской волости на аульном сходе в местности Салашат в присутствии аульного старшины 220-и юртовладельцев, составили настоящий приговор в том, что 28 января сего года по приговору поселившихся возле села Карабалты 82–ум крестьянам, согласно приказанию начальства, отводим под пашню 250 десятин, и под сенокос 250 десятин».[Там же, л. 5].

Киргизы в 70-х и 80-х гг. XIX в. беспрепятственно уступали излишние земли. Но с увеличением притока русских переселенцев с этим стало труднее. Распоряжение губернатора Семиреченской области от 24.08.1870 г. «О самовольных переселенцах» гласило: «Прошу уездных начальников иметь строгое наблюдение за переселенцами, предупреждая их, что малейшее в этом отношении (самовольное поселение – Б. М.) упущение или поблажка может повести к большим беспорядкам и стеснениям как для самих переселенцев, так и для киргизов».

Поэтому «прошу уездных начальников строго следить, чтобы переселенцы не осмеливались селиться самовольно, … не сворачивали с почтового тракта, если не имеют разрешения на поселение в этих уездах. … Тех же переселенцев, не имеющих разрешения на поселение в области или узаконенных паспортов и билетов … Сергиопольскому уездному начальнику, не впуская в пределы области, препровождать обратно в Семипалатинск». [(189), №7 от 05.09.1870].

Обратите внимание, что в своём распоряжении Г. А. Колпаковский беспокоится о «стеснении» не только русских переселенцев, но и местного населения. В этом официальном документе впервые встречается формулировка «самовольные переселенцы», в дальнейшем сокращённо «самовольцы». Переселенцы сначала должны были на прежнем месте жительства получить необходимые разрешения и документы для отъезда; затем, по прибытии на место поселения, опять же, теперь уже у местных властей, получить разрешение о поселении на указанном участке или на приписку к какому-нибудь существующему обществу.

Все остальные, прибывшие с нарушением установленного порядка и поселившиеся на землях, арендованных у киргизских аульных обществ, кстати, тоже с нарушением законодательства, назывались «самовольцами», и с ними вопросы их обустройства на новом месте решались во вторую очередь, по возможностям сложившихся обстоятельств. Доказательством невозможности безотчётного захвата земель говорит масса крестьянских прошений в архиве Переселенческого управления о выделении участков и прирезке земли. Неудовлетворённые работой Переселенческого управления крестьяне обращались в вышестоящие органы.

В сентябре 1908 г. переселенцы села Ново-Покровского Пишпекского уезда обратились к ревизующему Туркестанский край графу К. К. Палену: «Мы арендовали землю у киргизов и в настоящее время проживаем в селении Ново-Покровском, бедствуя от нищеты и безземелья с детьми, жёнами и престарелыми родителями нашими. Излагая всё сие на милостивое благоусмотрение Вашего Сиятельства, осмеливаемся почтительнейше просить приказать кому, то будет следовать, о наделении нас землёю и о приписке нас к одному из селений Пишпекского уезда». [(327), стр. 101]. Такое же прошение поступило и от переселенцев с. Георгиевского Пишпекского уезда с ещё большим количеством подписавшихся. [(327), стр. 80].

Ярким опровержением захвата киргизских земель переселенцами является прошение крестьян села Покровки Пишпекского уезда: «Покорнейше просим . . . наделить нас землёю, а то предвидим горе. Киргизы вовсе не дают земли ни в аренду, ни за отработки, даже кураю для топки не дают, и бьют нас до смерти, если кто пойдёт добывать топки. Уже объявили, чтобы мы выпуском (воды для полива) не пользовались, так что, вероятно, сей год придётся страдать без, топки, выпуска и хлеба, и дальше существовать будет нельзя». [РГИА, ф. 391, оп. 2, д. 1572, л. 34]. Не то что занять землю, но даже собрать курай на топливо не разрешали, не давали воды для полива.

Трудно было получить не только землю для поселения, но даже участок под пасеку или мельницу. На прошение крестьянина села Лебединовки Лебединовской волости Пишпекского уезда Фёдора Аксёнова о выделении участка под пасеку вице-губернатор области ответил: «Просимый Аксёновым участок находится на земле киргиза аула №2 Аламединской волости Еркебулакова. Как само место, так и местность на восток и на юг от него, представляют сенокосы, а зимой на этом месте кочуют 20 кибитковладельцев. По заявлению управителя Аламединской волости отвод названного участка вызовет ссоры и вражду из-за потрав, а также помешает киргизскому хозяйству. В виду изложенного просьба Аксёнова не подлежит удовлетворению». [РГИА, ф. 396. оп. 3, д. 4, л. 43].

Во всех исследованиях о восстании говорится об изъятии земель у кочевников. Но умалчивается о тысячах переселенцев, длительное время ожидающих приписки к существующим поселениям или получения надела на вновь проектируемых участках; переселенцах, создающих головную боль для местной администрации и представляющих опасность социального взрыва для властей. Газета «Русский Туркестан» от 08.03.1906 г. сообщала, что в Семиреченской области, в том числе и в Пишпекском уезде, среди переселенцев, не получивших земельных наделов, «идут усиленные разговоры о том, что наступающей весной они будут запахивать земли казаков и киргизов силой». Для успокоения волнений в Семиреченскую область выехал начальник штаба Туркестанского округа генерал-майор В. В. Сахаров.

Если землю можно было беспрепятственно изъять у кочевников, то почему создалось такое положение? О невозможности беспрепятственно занимать киргизские земли говорит следующий случай. Семиреченская переселенческая партия в 1907 г. запроектировала 50 переселенческих участков на 32.150 долей. Но Туркестанский генерал-губернатор не дал разрешения на рассмотрение этого вопроса Временной комиссией, считая, что изыскания проведены недостаточно обоснованно и ущемлены права киргизов. [РГИА, ф. 1276, оп. 4, д. 428-а, л. 102]. Генерал-губернатор поручил губернатору Семиреченской области проверить достоверность исследований и правильность изъятия участков из киргизского землепользования.

Канцелярия Сената упрекала Туркестанскую администрацию в несочувствии делу переселения, вмешательстве в дела другого ведомства и «в излишних заботах о нуждах коренного туземного населения». А 62 депутата Государственной Думы по этому поводу направили Председателю Совета Министров П. А. Столыпину запрос на, якобы, незаконные действия Туркестанского генерал-губернатора П. И. Мищенко, сдерживающего переселение в Туркестанский край.

Другим доказательством отсутствия безотчётного захвата земель служит и количество земли у монастырей. В Туркестанской епархии три монастыря (мужской Свято-Троицкий на Иссык-Куле, женские Свято-Никольский под Ташкентом и Серафимо-Иверский в Верном) имели 3.940 десятин земли. Цифра, конечно, впечатляет, но по сравнению с другими монастырями России – мала. Например, только один Соловецкий монастырь имел 66 тысяч десятин земли.

Один монастырь имел земли в 17 раз больше, чем все три туркестанских вместе взятые. Имей ничем неограниченную свободу в изъятии земель, власти позаботились бы о щедром наделении землёй заведений государственной религии. Но настоятель Иссык-Кульского монастыря архимандрит Порфирий так и не смог решить с местной администрацией вопрос о прирезке земли монастырю. Поэтому он обратился с этой просьбой к ревизующему Туркестанский край сенатору К. К. Палену. [РГИА, ф. 1396, оп. 1, д. 264, л. 9].

Места для крестьянских поселений, естественно, выбирались в местностях, приемлемых для земледелия. Но при этом, как говорилось в «Отчёте Семиреченской области за 1875 г.», «обращалось внимание на то, чтобы излишне не стеснять туземное население». [РГИА, ф. 1284, оп. 69, д. 493, л. 7]. Я уже приводил пункт 2 временного «Положения об устройстве в Семиреченской области сельских поселений», который требовал, чтобы при назначении мест для поселений «заботиться об оставлении киргизскому населению необходимых для хлебопашества и зимовки земель».

Типовая форма приговора при отчуждении земель гласила, что доверенные по межевым делам должны были избираться из киргизов той волости, из которой выделяются земли. Они избирались для того, чтобы «избранные нами доверенные при ограничении земель нашей волости находились при землемере и без его ведома никуда не отлучались. По окончании работ, они обязаны чинить рукоприкладство (подписать – Б. М..) к межевым документам, а в случае неудовольствия подавать прошения начальствующим лицам и учреждениям». [(160), №23 от 09.06.1890 г.] И только по истечении определённого срока для подачи протеста и жалоб на отчуждение земель, установленного статьёй 148 Положения о переселении и статьёй 30 Устава гражданского судопроизводства, администрацией принималось окончательное решение по образованию переселенческого участка.

Но и это решение было не окончательным, его можно было опротестовать. Циркуляром от 13.08.1875 г. губернатор требовал: «Имею честь просить уездных начальников дозволить крестьянам заводить пасеки в свободных киргизских ущельях, но чтобы ни в коем случае не стеснялись бы пасеками киргизы в их кочёвках и пашнях и занимали бы под пасеки не более одной десятины земли. В случае неисполнения сего земля должна быть немедленно отбираема, и виновные в неисполнении сего преследуемы как за захват чужой собственности». [(189), №33 от 16.08.1875 г.].

Как видим, на уровне инструкций и приказов правовая база была и ограничения оговаривались. Последний документ и послужил для мня толчком к критическому отношению к многочисленным заявлениям о захвате земель переселенцами у киргизов. Взялся за подробное изучение порядка и правил занятия земель переселенцами. В 1886 г. было издано Положение об управлении Туркестанским краем, оно узаконивало изъятие государственных земель из пользования кочевниками.

До 1905 г. в переселенческой политике оно действовало по принципу, изложенному Министром внутренних дел П. А. Валуевым: «К переселению нужно относиться с величайшей осторожностью, дабы тем внушить населению, что правительство, раз устроив поземельный быт сельского населения, не считает себя обязанным продолжать это устроение и раздавать ценные казённые земли для удовлетворения временных и случайных потребностей».

В связи со значительным ростом переселенцев в конце XIX-начале XX вв. Положение 1886 г. перестало соответствовать сложившимся реалиям. Для подготовки нового закона о переселении была создана «Особая землеотводная партия для подготовки переселенческих участков в Семиреченской области». В обоснование создания этой Комиссии подготовительный комитет сообщал: «Наряду с отсутствием до последнего времени специального закона, который регулировал бы переселение в Туркестан, является неопределённость местного землевладения.

«Только в некоторых, совершенно исключительных случаях русские поселения удавалось образовать на незанятых туземным населением землях. В виде же общего правила потребную для водворения русских поселенцев землю брали у местного населения. Поэтому, из-за отсутствия для этого каких-либо твёрдых оснований, нужно было вступать в соглашения с кочевыми обществами и склонять которых к уступке под русские поселения части состоявших в их пользовании земель».

Состоявшиеся соглашения об уступке земель утверждались Областным правлением. [(257), стр. 6]. В обширной переписке 1905 г. по изменению положения об аренде киргизских земель русскими переселенцами на всех уровнях от Семиреченской переселенческой партии до Министерства земельных и государственных имуществ постоянно говорится, что «изъятие земель из пользования кочевников может быть сделано лишь после самых разносторонних статистических, экономических и других исследований». [РГИА, ф. 391, оп. 2, д. 1572].

Никакие самозахваты земель не разрешались. Опровержением безоглядного захвата земель служит и многолетняя тяжба при образовании села Петровки в Беловодском участке. В 1892 г. несколько семей арендовали (не захватили!) землю у киргизов Багишевской волости западнее села Беловодского. Арендовали на несколько лет, поэтому начали возводить постройки. Об этих постройках в 1893 г. узнала уездная администрация и потребовала снести постройки. Крестьяне отказались, а вместо этого начали обращаться с прошениями в различные инстанции.

Естественно, из-за самовольного поселения им везде отказывали. Тяжба длилась десять лет, село всё росло, пока генерал-губернатор в 1902 г. не дал разрешение на оформление поселения. Обратите внимание, что инициатором опротестования занятия переселенцами киргизских земель выступила администрация. Значит, на практике власти пресекали незаконные захваты киргизских земель. Наиболее ярким примером в этом вопросе я считаю случай образования переселенческого участка в урочище Чамалган Верненского уезда (район Узун-Агача).

Документ объёмный даже после изъятий, изложен тяжёлым канцелярским языком. Но, считая его веским доказательством взаимоотношений при изъятии земель у кочевников, я приведу его в форме выписок. Уж слишком много лжи и кривотолков о захвате земель у киргизов, и в тоже время часты умолчания об учёте интересов киргизов и о компенсации кочевникам за отчуждаемые земли. В протоколе заседания Комиссии по образованию переселенческих участков в Семиреченской области, состоявшегося 24 сентября 1906 г. в урочище Чамалган по вопросу об образовании переселенческого участка на вышеозначенном урочище записано:

«В качестве представителей от заинтересованного киргизского населения (присутствовали): управитель Чамалганской волости Манке Измаилов, кандидат Джаильмышевского волостного управителя Кенбай Ниязбеков (соседняя волость – Б. М.), почётные киргизы от Чамалганской волости Алпыспай Таспулатов, Джиеналы Курунбаев, Умбеталы Измаилов. От Джаильмышевской волости – Бекбулат Ашикеев, Мулдахмет Сатыбаев, Джунуспек Касымбеков, аульные старшины от двух названных волостей, а также проживающие на урочище Чамалган киргизы-кибитковладельцы.

«Вышеназванным киргизам комиссией было предложено уступить место для образования переселенческого посёлка на 300 дворов на вышеозначенном урочище. … Комиссия по ходатайству заинтересованных киргизов, предположена вознаградить их за убытки, связанные с переселением на новые места и с устройством на новых местах искусственного орошения, взамен участка, подлежащего отчуждению в переселенческий фонд. Для этого произвести оценку в установленном порядке зимовкам, подлежащих сносу, а также подлежащих замежеванию в участок садам, клеверникам и арыкам, проведёнными для себя каждым домохозяйством от главного арыка». [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 98, л. 54].

«Что же касается главного арыка, то комиссия находит нужным провести таковой киргизам на новых местах за счёт казны, взамен подлежащего отходу в переселенческий участок, новый с тем, чтобы из этого арыка орошалась площадь не менее той орошённой площади, которая отойдёт от киргизов в переселенческий участок. Обсудив вышеизложенные предположения, киргизы изъявили своё добровольное согласие на образование вышеозначенного переселенческого участка, при непременном соблюдении изложенных выше условий относительно земельного и денежного их вознаграждения.

Комиссия, признавая справедливость изложенных киргизами их нужд и заявленных ими ходатайств, ПОСТАНОВИЛА: 5) Разрешить всем киргизам, зимовки которых окажутся в границах вышеозначенного отвода, перезимовать настоящую зиму на тех же местах, чему переселенцы не имеют права препятствовать. 6) Теперь же произвести в установленном порядке оценку киргизских зимовок со всеми службами, подлежащих сносу, а также садов, клеверников и арыков, подлежащих отчуждению в пределах переселенческого участка. [Там же, л. 55].

"7) Выдача вышеозначенного вознаграждения должна производиться при выселении киргизов на новые места. … 9) Расходы по отводу земельного вознаграждения подлежащим смещению киргизам и по устройству для них орошения должны быть приняты на счёт казны. 10) При окончательном образовании постоянного переселенческого участка в указанном месте для киргизов должна быть оставлена кочевая дорога для прохода со скотом в горы на летовки. [Там же, л. 56].

После ознакомления с вышеизложенным заинтересованные (были и несогласные с переселением – Б. М.) киргизы Чамалганской волости заявили ходатайство, чтобы за временное (до переселения – Б. М.) пользование отчуждаемой пахотной землёй, впредь до получения киргизами земельного вознаграждении, переселенцы платили киргизам аренду по три рубля в год за каждую десятину поливной пахотной земли. Комиссия с этим согласилась». [Там же, л. 57].

В последующей переписке по поводу образования переселенческого участка в урочище Чамалган заведующий Переселенческим делом в Семиреченской области писал, что «киргизы при предъявлении им (нового) участка настаивали только, чтобы устройство их было произведено предварительно, до перенесения». [Там же, л. 58]. И это их требование было принято к сведению. Казалось бы, что вопрос решён. Но 122 юртовладельца не захотели переселяться.

Началась переписка, в которую были втянуты не только местная, областная и краевая администрация, но и два министерства, Военное и Внутренних дел, и Главное управление землеустройства. Согласование всех ведомственных, экономических и юридических вопросов заняло три года. Окончательно переселенческий участок Чамалган был оформлен только в ноябре 1909 г. Хранящаяся в архиве переписка по этому вопросу насчитывает 400 листов. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 98]. 

Вот тебе и захват киргизских земель! Похожий случай в наших краях был разрешён быстро. Летом 1907 г. киргизы Кочкорской и Джуван-Арыкской волостей Пржевальского уезда отказались подписать акт об изъятии земель под запроектированные переселенческие участки и «даже отказались дать сведения о цене зимовок и других построек, вошедших в границы запроектированных участков и подлежащих сносу».

Инцидент был рассмотрен в областном Общем присутствии, которое действия производителя работ Титова по отчуждению киргизских земель признало неправильными. [РГИА, ф. 391, оп. 6, д. 953, л. 21]. Другой показательный пример. В связи с переводом из временных в постоянные таможенных постов в Бассаге, Таш-Рабате и Карасу Нарынского района Пржевальского уезда, начальник Туркестанского таможенного округа 23 июня 1909 г. обратился к губернатору Семиреченской области с просьбой о выделении участков в Бассаге, Таш-Рабате и Ак-Бийите для устройства постоянных таможенных постов.

Если бы земли у киргизов захватывали, то, казалось бы, чего проще: письмо (телефонов тогда не было) начальнику Пржевальского уезда – выделить землю, если земли заняты – согнать киргизов. Тем более что земля требуется для государственных надобностей. Ан нет! Губернатором области Пржевальскому уездному начальнику было предложено обсудить с киргизскими обществами вопрос об отводе вышеназванных участков размером четыре десятины каждый.

Пржевальский уездный начальник рапортом от 17 сентября 1909 г. представил приговоры выборщиков волостей Чаш-Тюбинской от 2-го августа 1909 г., Исенгуловской от 18 августа 1909 г. и Чериковской от 1-го сентября 1909 г. об уступке 4-хдесятинных участков для нужд таможенного ведомства. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 85, л. 2]. Нельзя называть захватом и грабежом, когда изъятие земель, даже для государственных нужд, согласовывалось с киргизскими обществами, и за снесённые зимовки, если они находились на изымаемой земле, выплачивалась компенсация.

Возникает вопрос, как же переселенцы при таких ограничениях умудрялись захватить земли, находящиеся в пользовании киргизов? Ещё один документ в развитие этой темы. В письме Главному переселенческому управлению от 08.05.1910 г. заведующий Семиреченским переселенческим районом сообщал: «В порядке 150 статьи Правил переселения доношу Переселенческому управлению, что в минувшем году из земель киргизов Кочкорской волости Пишпекского уезда переселенческий участок «Кочкорский».

«За истечением установленного 147 ст. тех же правил сроков на подачу протеста со стороны Уездного начальника и апелляционной жалобы со стороны заинтересованных киргизов, почитается окончательно утверждённым в том виде, как он принят Временной комиссией». [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 191, л. 10]. То есть, только получение приговора на отчуждение земли было недостаточно. Кочующим на этой земле давался ещё определённый срок на обдумывание и обжалования принятого решения.

Казахский общественный деятель, депутат Второй Государственной Думы России М. Тынышпаев в своих показаниях верненскому прокурору отмечал: «Бывали земельные притеснения, но большинство таких дел решалось в пользу киргизов. Я помню (сохранились у меня копии некоторых документов), как мой отец в течении целых 10-и лет обращался к уездному начальнику, военному губернатору, Степному генерал-губернатору по поводу стеснения казаками Лепсинской станицы.

"Дела неизменно решались в пользу отца, хотя чуть ли не ежегодно приезжал новый межевщик и вновь замежовывал спорные земли. Участок, занимаемый отцом, окончательно был оставлен за ним в 1898 г. Такие примеры, насколько помнится были в Копальском и Верненском уездах». [(43), стр. 135]. Так были захваты или нет? Были, так называемые, самовольцы. Самовольцами называли крестьян, прибывших в область без разрешения и поселившиеся на основе арендных сделок с киргизами, оформленных незаконно, без уведомления и разрешения властей.

Если и были действительно самовольные поселения на киргизских землях без всяких разрешений ни от Переселенческого управления, ни от киргизов, то такие сделки пресекались властями. Приходилось «прибегать к исключительно репрессивным мерам», вплоть до выдворения самовольцев «военной силой». (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 856, л. 22).

Так, постановлением губернатора от 11.01.1917 г. Крестьяне Ананий Саверный, Корней Дехтярёв и Иван Цихмистров за неисполнение требований Чиланжинского волостного управителя не строить самовольно землянки в урочище Майкон-Куль были отправлены в тюрьму на один месяц. [(160), неоф. часть, №9 от 12.01.1917 г.]. В широком понимании термин «самовольцы» часто трактуется неверно, как переселенцы, якобы, самовольно захватившие киргизские земли; но такое, повторяю, было невозможно.

Приказ губернатора Семиреченской области от 11.01.1906 г. гласил: «Для устранения образования самовольных поселений на киргизских землях уездным и участковым начальникам области предписано (приказ от 2-го мая 1901 г.) не допускать водворения переселенцев на арендованных у киргизов участках до тех пор, пока эти переселенцы не причислятся к какому-нибудь сельскому обществу и арендные условия не будут утверждены в порядке, указанном в статье 126 Степного положения». [(160), №5 от 17.01.1906 г., офиц. часть].

При проектировании земельных участков и землеустройства киргизов иногда обнаруживалось, что на этих проектируемых участках находятся земли, арендуемые у киргизов переселенцами и на которых арендаторы уже построили дома и обзавелись «прочным», хозяйством. Вот такие участки юридически и считались самозахватом, самовольными, хотя они были основаны при обоюдном согласии с уплатой аренды киргизам. Согласно циркуляру Главного управления землеустройства и земледелия от 25.09.1912 г. было решено:

«По возможности устраивать (этих) частных лиц хуторами на арендованных ими у киргизов землях с одновременным исключением их из прежних обществ». Но землёй наделялись они по пониженной норме, в Пишпекском уезде 5 десятин на мужскую душу. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 2095, л. 90]. Но в проблеме с самовольцами, в большей степени, были виноваты сами киргизы. Заведующий Пишпекским переселенческим подрайоном Эйнберг в отчёте за 1909 г. по этому поводу писал:

«Из обращающих на себя внимание и требующих серьёзных мероприятий следует отметить явления самовольческого поселения. … Надо признать, что этому оседанию благоприятствует само отношение киргизов к этому вопросу, почти никогда не соблюдающих требований закона при сдаче земель в аренду. … Оседание, на которое смотрит сквозь пальцы заинтересованная туземная администрация». [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 159, л. 54].

В подтверждение этого Эйнберг приводит пример с участком Каратюбе (соседнее с Беловодском село Садовое), когда «переселенцы, несмотря на категорические предупреждения, как чинов переселенческого переселения, так и уездной администрации, селились на заарендованной земле». [Там же, л. 49]. Вот что писали «Семиреченские ведомости» именно о захватах земель: «В исключительных случаях образование самовольческих посёлков происходит следующим образом.

«Крестьяне начинают просто строиться на облюбованном участке, совершенно ни с чем не считаясь. Строятся они настолько быстро, что посёлок вырастает, как бы, внезапно, и чтобы выселить самовольцев приходится обращаться к суду, в течение времени которого прибавляются новые жители, и посёлок разрастается. Впрочем, нужно оговориться, что такие примеры очень редки, и их можно считать единичными: за последние годы описанных случаев было всего два». [(160), неоф. часть, №121 за 1910 г.].

Опровержению захвата земель переселенцами я уделил много места, потому что во многих исследованиях очень часто говорится о захвате киргизских земель. Но можно ли говорить о «захватах», если именно таких случаев в области было всего два за последние годы. В остальных случаях – это незаконная сдача земель в аренду самими киргизами.

Выдача компенсаций кочевникам за переселение.

В описаниях восстания муссируются утверждения, что земли у кочевников отбирали столько, сколько хотели, что их сгоняли на бесплодные земли, причём без всякой компенсации, что и послужило причиной восстания. Кратко опровержение этих необоснованных утверждений уже приведено в разделе «Замечания к земельному вопросу», в котором изложены общие законодательные положения и порядок изъятия земель, находящихся в киргизском землепользовании, для образования переселенческих участков.

Дополнительно приведу циркуляр Министра земледелия от 19 мая 1893 г., которым устанавливалось: «При выделении земель в переселенческие участки в пользовании кочевников сохраняются все земли, занятые их зимними жилищами и расположенными в непосредственной близости защитные рощи, искусственные запруды и, по возможности, все обрабатываемые для удовлетворения личных потребностей и хозяйственных нужд пашни». [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 870 л. 77].

Рассмотрим изъятие тех земельных площадей, к которым кочевник приложил свой труд. Начну с выдачи компенсаций кочевникам за смещение при изъятии под переселенческие участки обрабатываемых и орошённых земель. Газета «Семиреченские ведомости» в 1894 г. (№22 от 22.01.1894 г., неоф. часть) писала: «Заботы правительства, направленные к успокоению края, к развитию в нём оседлости и гражданственности увенчались успехом. Местное туземное население, видя земледельческую деятельность наших русских и станичных обществ, поняло её превосходство, поняло те выгоды, которые даёт земледельческая жизнь в сравнении с бродячей пастушеской, и начали следовать их примеру.

«Стоит взглянуть на степи вокруг Больше-Алматинской станицы. Двадцать лет тому назад на них нигде нельзя было встретить лоскутика обработанного киргизом поля, хотя бы маленького клеверника. (Автор несколько искажает бывшее положение. В незначительных масштабах, в примитивных формах, но кочевники занимались земледелием и до прихода русских – Б. М.) А теперь куда ни глянешь, всегда наталкиваешься на обширные киргизские запашки, клеверники, сады, зимовки». Кроме осознанного перехода от кочевого скотоводства к земледелию были и вынуждающие обстоятельства.

Обедневшие кочевники (джатаки), лишившись большей части своего скота, начинали заниматься земледелием (игенчи) и переходили на полуоседлый образ жизни. В 1900-1905 гг. в Семиречье из общего числа 126-и киргизских волостей в 29-и волостях посевы, в среднем, занимали 3 десятины на кибитку. В 36-и волостях площадь посевов была более десятины, в 52-х – менее десятины, и в 8-и волостях запашек не было совсем. [РГИА, ф. 1396, оп. 1, д. 300, л. 58]. Правила изъятия у кочевников возделанных земель были утверждены Начальником края.

За возделанные участки полагалась компенсация. Так, при образовании селения Ново-Покровского в Аламединской волости киргизские клеверники оценивались по 25 руб. за десятину. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1415, л. 82об). Пункт 2 правил устанавливал: «Не допускается отобрание у кочевников орошаемых полей с заменою их землями, могущими быть орошёнными». [(160), №28 от 04.04.1908 г.]. То есть, кроме компенсации ещё требовалось и предварительное устройство оросительных арыков на новом месте. Засеянные пашни оставались в пользовании прежних хозяев до уборки урожая.

Компенсации за снос зимовок. Компактных оседлых поселений у киргизов не было. Из-за скудных зимних выпасов, зимовки кочевников были разбросаны на значительных расстояниях друг от друга. В таких условиях, при безусловном запрете смещать зимовки, образование переселенческих участков было невозможно. Поэтому было принято решение, при невозможности иначе образовать переселенческий участок, допускать смещение киргизов с занятых ими зимовками и то лишь в крайних случаях с возмещением понесённого ими ущерба. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 870, л. 81).

Чиновник особых поручений Переселенческого управления в сентябре 1908 г. при осмотре проектируемых участков «Бурулдай» и «Белый пикет» Пишпекского уезда объяснял ревизующему князю Васильчикову, «что по условиям землепользования киргизами, расселившихся при громадных земельных излишках равномерно по всей своей территории, избежать смещения киргизов при изъятии сколько-нибудь значительной площади совершенно нельзя». [(327), стр. 85].

Разбросанность зимовок усложняла землеотводные работы, создавала чересполосицу, затрудняла доступ к источникам поливной воды и прокладку скотопрогонных дорог. Всё это вместе обесценивало изымаемые земли, препятствовало созданию переселенческих участков. Поэтому в крайних случаях прибегали к переселению зимовок с отводом равноценных участков в пределах той же волости и с выдачей компенсации за понесённые убытки, вызванные перемещением зимовок с земель, отводимых под переселенческие участки.

В крайних случаях потому, что Переселенческое управление осторожно подходило к изъятию зимовок и обработанных земель кочевников, так как «таковые земли слишком дорого стоят казне, чтобы их можно было бы отводить на обычных для переселения условиях». [РГИА, ф. 391, оп. 6, д. 62, л. 20об]. «Слишком дорого стоят казне», т. е. на компенсации за снос зимовок требовались солидные суммы.

Проверяющий Главного управления землеустройства, командированный в 1908 г. в Семиречье, отмечал, что «киргизам выдаётся десятками тысяч вознаграждение не только за перенос построек  с изъятых у них земельных участков, но и за посевы, сады и искусственные сооружения». (РГИА, ф. 1284, оп. 185, д. 2, л. 17).

Например, земли, предназначенные под выгон для скота жителей г. Токмака, находились на правом берегу р. Чу, что было неудобно для жителей. В 1908 г. поступила просьба перенести выгон на левый берег реки. Предложение не было принято, потому что в этом случае надо было киргизам Тынаевской волости выплатить 3 тыс. руб. за мелиоративные устройства, находящиеся на этом участке, а требуемых денег у Переселенческого управления не было. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 924, л. 7).

Выдача компенсаций кочевникам за переселение – это ещё один пример умолчания некоторых фактов, связанных с восстанием. Инструкция по выплате компенсаций гласила, что при переселении оценено должно быть всё, что не может быть перевезено и остаётся на месте: жилища, амбары, сараи для скота, дувалы, древесные насаждения, арыки и пашни. Стоимость ценностей, возможных к перевозке (окна, двери, строевой лес и прочее) оценивались по стоимости их разборки, перевозки, сборки и установки на новом месте.

Инструкция требовала, чтобы оценку «киргизских построек, подлежащих смещению» проводить «сообразно местным условиям». (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 779, л. 49об). При оценке учитывались все мелочи. Пример оценочной ведомости одной из зимовок: «Печь киргизская на два казана – 1 руб. 50 коп. Печь калмыкская из сырцового кирпича – 3 руб., печь русского образца с трубой и отдушинами – 5 руб. Побелка зимовки среднего размера (10 кв. сажен) – 1 руб. 20 коп.». [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 1547, л. 20]. Интересна последняя расценка: с приходом русских и некоторые киргизы тоже стали белить свои зимовки.

О неплохих расценках стоимости сносимых зимовок говорит тот факт, что, по наблюдениям заведующих переселенческими районами, «с распространением только слуха о намерении … образовать переселенческий участок, киргизы тут же начинают строить зимовки на этом участке, что фиктивно увеличивает наличных (киргизских) хозяйств», претендующих на компенсации, и удорожало плановую стоимость образования переселенческого участка. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 779, л. 43).

Например, земли Атбашинского участка Нарынского района, отмежованные в запас Семиреченского казачьего войска, были свободны от киргизских зимовок. Но как только киргизам стало известно, что эти земли отмежованы под переселенческие участки, киргизы немедленно устроили здесь зимовки и завели пашни. (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1438, л. 206об). Д. и. н. К. Усенбаев в книге «Восстание 1916 года в Киргизии» пишет:

«У нас нет сведений о денежном вознаграждении за снесённые дома, хозяйственные постройки, посевы люцерны, древесные насаждения и сады, если не считать единственного документа о выдаче в 1910 г. 7792-х рублей населению местности Турайгыр и Бурулдай Пржевальского уезда». [(22), стр. 116-117]. У определённых историков нет таких фактов потому, что они не вписываются в их версию «изгнания киргизов и захвата киргизских земель».

В архиве найти многочисленные документы о выдаче кочевникам компенсаций за снесённые зимовки большого труда не составляет, поэтому историкам, затрудняющимся найти сведения о компенсациях за снос зимовок, даю подсказки. В 1906 г. Семиреченскому переселенческому району на вознаграждение киргизов за снос зимовок при образовании переселенческих участков было перечислено 23 тыс. туб. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 100, л. 13]; в 1907 – 27759 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 90, л. 18об]; в 1909 – 50 тысяч руб. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1372, л. 6 и 8].

Планом работ Переселенческого управления на 1909 г. в Пишпекском уезде предусматривалось «в связи с утверждением участков, запроектированных в 1907 г. … произвести выдачу киргизам, подлежащим смещению с названных участков, вознаграждение за снос построек и клеверников 37799 руб.». (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 848, л. 40об).

Заведующий Семиреченским переселенческим районом, после длительных согласований претензий переселяемых кочевников и в связи с окончательным решением по Чамалганскому участку Верненского уезда, дополнительно запросил ещё 17208 руб. Запрашиваемая сумма была перенесена в смету 1910 г. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1372, л. 17]. В 1911 г. по представлению Семиреченского переселенческого управления Главным переселенческим управлением на выдачу киргизам вознаграждения за снос зимовок было только дополнительно выделено 17623 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 828, л. 10].

В 1912 г. Главным переселенческим управлением на «отвод наделов для оседлых киргизов» только в Чуйской долине было выделено 155000 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 1638, л. 4]. В феврале 1912 г. Главноуправляющим землеустройством было «обращено особое внимание на землеустройство киргизов и в целях развития этого дела им (дополнительно был) внесён в смету Переселенческого управления на 1912 г. особый кредит» для Семиреченской области в размере 20700 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 1638, л. 3], «совершенно выделив его из кредита на заготовку земельного фонда для переселенцев». [Там же, л. 4об].

В 1913 г. Семиреченскому переселенческому управлению на вознаграждение киргизам за снос зимовок было выделено 85432 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 129, л. 21]. В 1914 г. Семиреченское переселенческое управление на выдачу киргизам вознаграждения за снос зимовок на запросило 111999 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1631, л. 22]. Всего в 1914 г. в Главное переселенческое управление на выдачу кочевникам вознаграждений за снос зимовок при образовании переселенческих участков из региональных Переселенческих управлений поступило запросов на 359 тыс. 759 руб., было отпущено 390 тыс. руб. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1631, л. 25].

В 1915 г. на выдачу киргизам вознаграждения за снос зимовок при образовании переселенческих участков в Семиреченском переселенческом районе был выделен первоочередной кредит в 11789 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 2364, л. 1] и 15479 руб. по дополнительному кредиту. [Там же, л. 6об]. В 1916 г. Семиреченскому переселенческому району на выдачу вознаграждения киргизам за снос зимовок при образовании переселенческих участков было выделено 140 тыс. руб. [РГИА, ф. 391, оп. 6, д. 475, л. 28 и РГИА, ф. 391, оп., 6, д. 594, л. 1).

Кроме этой целевой статьи расходов киргизам, при необходимости, выплачивалось вознаграждение и из общих ассигнований Переселенческого управления. Например, в 1915 г. за прирезку к с. Купластовка Верненского уезда и при образовании переселенческого участка Аксай из общих ассигнований Переселенческого управления было выплачено 1524 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1844, л. 14].

При переходе от общих годовых цифр к конкретным примерам, для оценки выплаченных сумм напоминаю читателям, что после землетрясения 1910 г. кочевникам, пострадавшими от землетрясения, выплачивалось пособие за «совершенно уничтоженную» лошадь или корову 25 руб., за барана – 5 руб. (Семиреченские ведомости, неоф. часть, №149 от 13.07.1911 г.). Также поможет описание типичных зимовок кочевников.

Член Государственной думы А. Л. Трегубов, посетивший Семиреченскую обл. в 1909 г. писал: «Киргизские зимовки …  представляют из себя малоценные постройки. Так называемые, «сады» состоят из нескольких вётел или деревьев тополя и карагача. «Клеверники» (посевы люцерны)  истощены и разбросаны небольшими площадями около четверти десятины». (РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1486, л. 12об).

Рассказ о выплате компенсаций конкретным лицам начну со сноса зимовки киргиза Атекинской волости Малая Мурзакина. Оценочная ведомость была составлена производителем работ В. Гуриным в присутствии хозяина и понятых Джумбая Ногаева, Бектура Аитпаева, и Тавалды Шамырзаева.

«Сносимое имущество состоит из: 1) сарай глинобитный 36 х 1,5 м. и лес на одну подводу – 5 руб. 20 коп.; 2) сарай глинобитный 27 х 2 м. и лес на одну подводу – 5 руб. 20 коп.; 3) дувал глинобитный длиной 60 м. и высотой 1 м. – 4 руб. 80 коп.; 4) то же 39 х 2 – 6 руб.; 5) зимовка кирпичная 50 х 3 м., 3 комнаты, 5 окон, 3 двери, 6 балок, 42-е потолочных досок и 15 половых – 159 руб.; всего на 180 руб.80 коп.». [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1844, л. 30]. (В то время постройки, сложенные из глиняных колобков, тоже называли кирпичными).

Были случаи и несогласия с оценкой стоимости сносимых строений. Например, киргизы Качкинской волости Пишпекского уезда в Нарынском подрайоне не согласились с оценкой их строений при образовании Нижне-Джумгальского переселенческого участка и обратились с жалобой в Сенат. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1631, л. 29]. Вот факты выплаты компенсаций только по окрестностям села Беловодского.

В 1906 г. при образовании переселенческого участка Ново-Покровского Пишпекского уезда за клеверники и зимовки смещаемым киргизам было выплачено: Байтабе Курманалину 232 руб., Дейнаку Шокину 400 руб., Алахану Сагымбекову 243 руб., Турдыбаю Дурылдаеву 1204 руб., и за мечеть киргизам 3-го аула 180 руб. Обмер клеверников и оценка построек «были произведены в присутствии владельцев, понятых русских и киргизов и должностных лиц киргизского самоуправления». [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 1415, л. 82об].

Всего в 1906 г. киргизам, смещённым с переселенческих участков, образованных в Пишпекском уезде, было выплачена компенсация: за постройки 11059 руб.; за клевера 11697 руб.; за насаждения 9.013 руб. и за искусственные сооружения 160 руб. Итого 31930 руб. [РГИА, ф. 1396, оп. 1, д. 304, л. 169].

В 1910 г. при прирезке селению Фольбаумовскому (Садовое Пишпекского уезда) участка «Фазановка» площадью 537 десятин за изъятие насаждений и снос зимовок киргизам Джамансартовской волости было выплачено 455 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 806, л. 14]. Киргизам Булекпаевской волости Пишпекского уезда в 1911 г. за отошедшие в надел крестьян с. Краснореченского Сулеймановский арык было выплачено 1221 руб. и за Джедыбаевский арык – 130 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 8о6, л. 8]. При добавке к наделу села Петровского в 1912 г. киргизам Багишевской волости было выплачено 1310 рублей компенсации. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 129, л. 65].

При выделении участка Ак-Курчо (с. Сретенка Пишпекского уезда) киргизам Джамансартовской волости была выплачена компенсация 902 руб. 15 коп. [РГИА, ф. 391, оп. 5, д. 1844, л. 8б]. А вот неполный список имён и сумм выданных компенсаций по Исыгатинской волости: 1. Акылбай Татынов – 305 руб.; 10. Мусапир Раимбеков – 222 руб.; 16. Кошкумбай Телемышев – 592 руб.; 17. Баргамбай Телемышев – 286 руб. 22. Бектемир Калчиинов – 1.055 руб.; 26. Рысменды Калчиинов – 268 руб. По Аламединской волости: 1. Исабек Кыдыров – 2.636 руб.; 2. Абдрай Сарысаков – 249 руб.; 7. Осман Тюрегельды – 525 руб. [Там же, л. 165].

Запомним последнюю цифру, как среднюю по Аламединской волости. Для оценки ещё раз напомню, что подать с юрты была 5 руб. 25 коп. в год, баран весной стоил 5 руб. Тогда компенсация в 525 руб. соответствовала стоимости 105-и баранов. По данным статистического отдела Семиреченского переселенческого управления за 1910 г. киргизское общество по количеству скота, имеющегося в одном хозяйстве в переводе на лошадей, подразделялось на три группы. Это бедные 57,6%, средние 39,2% и богатые 3,2%. Средними было принято считать хозяйства, имеющие 12,1 учётных голов скота и 2,3 десятины пашни. (Семиреченские ведомости, неоф. часть, №67 от 20.08.1910 г.).

12,1 учётных головы – это 73 барана. Значит, Осман Тюрегельды в компенсацию за переселение получил скота, превышающий средний показатель на одно хозяйство в полтора раза. Дополнительно к приведённым фактам неоднократно встречал сообщения о выдаче компенсаций при переселении кочевников в Пишпекском и Пржевальском уездах. Коль исследователь при такой россыпи сообщений о выплате компенсаций в разных документах, в разных фондах не находит указаний о выплате, то вывод один: автор проталкивает свою выдуманную версию об изгнании и захвате киргизских зимовок.

Если верить заявлениям некоторых авторов, что кочевникам выплачивалась десятая часть стоимости изымаемых строений, то тогда неплохо жилось при «колониальном гнёте», получая такие суммы компенсации, составляющих всего десятую часть их недвижимого имущества. Ведь кроме недвижимого имущества, за которое выплачивалась компенсация, было ещё и движимое имущество – скот, составляющий основное богатство кочевника. И вот многими исследователями такие переселения на равноценные участки, с выплатой компенсации изображаются, как изгнание.

Если в заявлениях о десятой части стоимости имущества имеется ввиду заниженная оценка сносимой недвижимости, то инструкцией по определению стоимости садов, клеверников и построек, смещаемых с проектируемых земельных участков, устанавливался следующий порядок. Производитель работ составлял точную и подробную опись оцениваемого имущества и для его оценки приглашал владельца имущества и сведущих понятых от киргизского и русского населения. Первым о стоимости имущества опрашивался его владелец, затем опрашивались понятые, отдельно киргизы и отдельно русские.

Последним давал оценку имущества производитель работ. Все эти показания заносились в соответствующие графы оценочной ведомости. Районная оценочная комиссия совместно с проектом рассматривала эту ведомость и определяла окончательную сумму оценки, выведенную, чаще всего, как среднее арифметическое из представленных четырёх оценок. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 828, л. 31об]. Причём есть факты, когда местная администрация сама ходатайствовала перед вышестоящими властями об увеличении компенсации.

В 1906 г. заведующий Семиреченским переселенческим районом С. Н. Велецкий просил у Главного переселенческого управления к выделенным для Пишпекского уезда 13-и тысячам рублям дополнительно ещё 14259 руб. 60 коп. [РГИА, ф. 391, оп. 3, д. 100, л. 8]. Просимые ассигнования предназначались для возмещения киргизам за «снос их построек с земель, обращаемых под переселенческие участки, а также за отчуждение в переселенческие участки их «клеверников» (люцерновые поля) и мелкие гидротехнические сооружения».

Постановлением Общего присутствия от 02.11.1907 г. оценки зимовок, клеверников и лесонасаждений Краснореченского, Атбашинского и Байтыковского переселенческих участков, образованных в 1906 г. в Пишпекском уезде, по жалобам переселяемых были признаны недостаточными. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 106 л. 10]. Общее присутствие Семиреченской области признало компенсацию в сумме 7366 руб., определённую Семиреченским переселенческим районом, недостаточной и потребовало доплатить ещё 4171 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 106 л. 11об]. По этому постановлению, например, киргизу Аламединской волости Исабеку Кыдырову вместо 800 руб. было начислено 2350 руб. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 106 л. 14].

Заведующий Семиреченским переселенческим районом С. Н. Велецкий, оспаривая это решение, одним из контраргументов выдвигал то, что в соответствии с порядком обжалования суммы компенсации, с заявлением должны выступить сами киргизы, а такой жалобы от них не поступало. [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 106, л. 11]. Значит, инициатором выплаты дополнительной компенсации выступило само Областное правление – что-то не похоже на колониальное правление, о котором заявляют некоторые исследователи.

Местные чиновники понимали негативность последствий изъятия земель. Губернатор Семиреченской области В. И. Покотило 2-го декабря 1907 г. писал Туркестанскому генерал-губернатору: «Результат всех этих незаконных и легкомысленных предприятий может быть следующий: а) киргизы, находящиеся ныне в панике, увидевши в действительности, что их выселяют из насиженных родных гнёзд, начнут бунтоваться».

Это заявление В. И. Покотило, верное во второй части – «начнут бунтоваться», в первой части – «незаконные и легкомысленные предприятия», не совсем соответствовало действительности и являлось отголоском разногласий местной администрации с Переселенческим управлением. Ему, как губернатору области, хорошо были известны все инструкции и указания о том, что при необходимости смещения зимовок кочевников им предоставлялись равноценные участки даже с устройством оросительных сооружений, если это требовалось, и с выплатой компенсации за строения, насаждения и арыки.

Иногда кочевники, чтобы получить дополнительную компенсацию, шли на хитрость: остатки старых оросительных систем выдавали их за свои. В отношении подобных заявлений и жалоб на изъятие уже обработанных и орошённых земель Начальник управления земледелия и государственных имуществ Туркестанского края писал: «Такие заявления не всегда обоснованы. Семиречье и в настоящее время имеет массу, и почти повсеместно, следов старых оросительных каналов. Очевидно, что край в прежнее время имел высокую культуру земледелия, и оросительная сеть его была много больше, чем ныне существующая.

«Киргизы (точнее будет «кочевники» – Б. М.) вытеснили из Семиречья занимающихся земледелием и воспользовались уже готовой оросительной сетью. Но киргизы были народом чисто кочевым, эта сеть им была не нужна. Им нужны были пастбища, а не поля, и поэтому оросительная система края в их руках была заброшена и опустела. … Если и брались арыки, то это арыки не киргизского происхождения. Ссылка на ст. 125 Степного положения неправильна». [РГИА, ф. 391, оп. 4, д. 828, л. 61].
Продолжение в 5-ой части.